Скандал в благородном семействе

В глазах мужчины мелькнула злость, но он быстро придал своему лицу выражение недоумения и продолжил старую песню:

— Да чего ты на меня накинулся? Что я сделал-то?

— Тебе напомнить? — полюбопытствовала я и стала пересказывать ему все, что уже знала.

По окончании моего изложения парень усмехнулся и вдруг сказал:

— Так, значит, он ее все же убил.

— Кто он? — спросила я, понимая, что этот тип сейчас на все пойдет, чтобы только отмазаться.

— Кто-кто… Михаил Зимлиницин, кто ж еще… Он же благодаря мадам Россовой в тюрягу на целую десятку закатил.

— Вот интересно, — пожала плечами я. — А твой друган утверждает, что он-то как раз ничего и не делал. Да и видели-то в доме все равно тебя.

Теперь Дубровин просто озверел и принялся кричать, пиная все вокруг ногами, отчего Павел даже отскочил в сторону.

— У, гнида, сволочь паршивая! — орал он. — Так ведь Мишка мне порошок дал, чтоб я той даме его в шампанское подсыпал, а теперь отнекивается. Тварь гнилая, скотина… — далее последовал поток непечатной лексики, самым приличным из которого было слово «ублюдок».

Я выждала, когда стихнет, и как ни в чем не бывало спросила:

— Так зачем же ты тот порошок брал, коли знал, что друган твой отомстить хочет? А? Или глуп настолько? Сам себя и подставил — убийца ведь ты.

— Да он же сказал, что это снотворное, — после очередной ругани сказал Дубровин. — Он мне еще распинался, что было бы неплохо ее разыграть: мадам усыпить, а потом трахнуть обеих ее дочерей темной ночкой, чтоб знала, как с невиновными людьми поступать. Так что я не в курсе всего случившегося: уговор был, что я просто снотворного добавляю.

— Ну надо же, как все складненько выходит! — начинала злиться я. — Ты не убивал, он не убивал, никто не убивал. А Россова мертва. Может, я ее, по-вашему, грохнула?

— А че, может, и ты, — презрительно глянув на меня, вдруг спокойно произнес Дубровин. — И теперь ищешь, на кого бы свалить.

Это было уже сверх меры, и я, слегка откинувшись корпусом назад, со всего маху врезала наглому типу по роже. Из его носа тут же ручейком потекла кровь.

— Стерва! — пытаясь утереть ее сцепленными руками, гавкнул Дубровин.

— Может быть, но зато своих не подставляю и на других собственную вину не валю, — произнесла я. — Хватит бакланить — чеши в машину.

Посадив Дубровина на заднее сиденье, а рядом с собой Павла, я велела мальчишке, державшему в руке пистолет, присматривать за пленником, и направилась к своей второй, конспиративной квартире, которая что-то уж слишком давно у меня пустовала. Правда, мы иногда собирались в ней с Кирьяновым, чтобы что-то обсудить или решить по делу, но это было далеко не вчера. Сейчас же данное местечко представлялось мне наиболее удобным для того, чтобы оставить в нем одного подозреваемого, а затем добыть другого и свести их наконец вместе. Иначе они по отдельности меня совершенно запутают. А так есть надежда, что молодчики друг на друга ополчатся и мне в конце-то концов удастся выяснить, кто организовал и кто совершил убийство.

Впрочем, Дубровина я могла засадить, сдав милиции, уже и сейчас, так как в доме он был, что запечатлела видеокамера, с двумя бокалами шампанского в руках по нему разгуливал. И Павел видел его в комнате у Россовой, так что для обвинения вполне достаточно. Но мне было мало — я хотела понять: кто, зачем и почему убил Инну Андреевну. И как вообще все происходило. Если я этого не узнаю, то просто перестану саму себя уважать. Нет уж, лучше разобраться со всем, и поскорее.

* * *

Доехав до своей второй квартиры, я затащила в нее слегка упирающегося Дубровина, всю дорогу твердившего, что у меня нет права так с ним поступать, и даже один раз попытавшегося ударить меня сцепленными наручниками руками по голове. Сделать этого ему, правда, не удалось, так как я постоянно наблюдала за ним в зеркальце, не слишком надеясь на Павла, то и дело отводившего взгляд в сторону от Виталия, словно он чувствовал себя в чем-то виноватым.

И вот теперь мы все трое были у меня в квартире. Я послала Павла на кухню, чтобы он сделал кофе, сама тем временем прицепила Дубровина наручниками к батарее, да так, чтобы выбраться у него не было никакой возможности. Затем на всякий случай установила в комнате на стене подслушивающее устройство и потом перевела туда Виталия, объяснив свое решение тем, что тут нет окна — давно заставила его шкафом, а значит, ему будет сложнее сбежать, если задумает. Дубровин на мое сообщение буркнул:

— За кого вы меня принимаете? Можно подумать, мне это надо.

Я ничего не ответила и вышла. Теперь можно было вздохнуть чуть спокойнее.

Быстро выпив приготовленный Павлом кофе, я дала парню указание строжайше следить за пленником, предварительно, конечно, заперев комнату, чтобы сам мальчик не имел возможности туда войти, и вернулась в машину. Теперь мне нужно было найти Зимлиницина. Я решила, что он должен быть еще на работе. Туда и отправилась.