Скандал в Институте благородных девиц

Сидевшая рядом наставница Орди брезгливо сморщилась и, картинно вытащив из длинного рукава платочек, промокнула оплеванную соседом щеку.

— Вас? — хлопнула я глазами. — Когда?

— Вы ворвались в мою комнату, госпожа Вермонт, и я вам объяснил, что между студенткой и преподавателем никаких отношений быть не может!

Перед мысленным взором немедленно пронесся нелепый вечер, когда я рвала на груди платье и признавалась чертежнику в любви.

— Вы со мной согласились, а теперь шлете пошленькие любовные записки! — Он швырнул на стол смутно знакомый розовый листочек. Тот самый, что пару дней назад я лично воткнула в дверь Ленара, чтобы признание в любви, надушенное ландышевым благовонием, попало лично в руки законника. Какое коварство!

В помещении повисло тяжелое молчание.

— София, мы хотим разрешить проблему мирно, не тряся, так сказать, грязным бельем по коридорам института, — с мягкой улыбкой пообещал ректор. — Я понимаю, что в вашем возрасте обычное дело испытывать нежные чувства к взрослым мужчинам. Если вы покаетесь и извинитесь перед господином Рауфом, то мы постараемся не доводить дело до вашего попечителя.

— Я была бы благодарна, если бы господин Элрой остался в неведении, — вежливо улыбнулась я, только усилием воли сдерживаясь, чтобы не шарахнуть по столу магическим ударом. Конечно, столешницу бы не сломала, но полировку точно бы подпортила.

— Вот видите, господин Рауф, — довольный тем, что студентка одумалась, вздохнул ректор.

— Но мне не за что извиняться, — пояснила я.

— Чего? — поперхнулся ректор.

— Господин Рауф, разве тем вечером вы не помогали мне с начертательной геометрией? — вперила я ледяной взгляд в чертежника. Наставницы дружно повернули к Эдону головы, и тот нервно затеребил уголок галстука.

— Ну… — промычал он.

— К слову, господин Ленар был свидетелем тому, как мы кропотливо чертили перпендикулярные линии.

Кристоф наконец потрудился посмотреть в мою сторону. Он едва сдерживал издевательский смех!

— Правильные треугольники, — поправил он. — Вы изучали правила построения треугольников.

— Как видите, я действительно ничего не смыслю в начертательной геометрии, — выкрутилась я.

Пунцовый от конфуза Эдон Рауф с опаской поглядывал на женщин.

— Кажется, что-то такое припоминаю… — промычал он, но тут же громко высказался: — Но после того, как я потратил на вас личное время и взялся за дополнительное занятие, как вы посмели забрасывать меня любовными посланиями?

— Они не мои, — пожала я плечами. — Хотите, я выведу несколько строк и сличим почерк?

Думала, что наставницы не поддадутся на провокацию, но мне действительно выдали перо, баночку с красными чернилами и листок бумаги с гербовым водяным знаком. Сесть, правда, не предложили. Пришлось согнуться над столом бубликом и осторожно написать свое имя.

— Смотрите, — передала я листик ведьме Ру. Записка прошлась по рукам судей.

— Кажется, один хвостик вот тут очень похож, — высказалась наставница отделения искусств, но нарвалась на яростный взгляд декана Орди и мгновенно пошла на попятную: — Хотя без очков я что-то плохо вижу.

— Что ж, похоже, вопрос снят. Приглашайте другую девицу, которая к господину Рауфу ночью в кровать забралась. — Кажется, ректор даже вздохнул с облегчением. Согласна, только чокнутый пожелал бы лично объясняться с моим благодетелем Таннером ди Элроем, владельцем известных мануфактур, где производили корма для домашних драконов.

— Я знаю, что госпожа Вермонт часто пишет артефакторным пером, меняющим почерк, — вдруг вымолвил Ленар. — Думаю, что будет справедливо, если мы устроим дополнительную проверку. Вы ведь не против, София?

Мы встретились глазами. Подлец! Форменный подлец! Стоило его поймать, скрутить и насильно накормить теми самыми конфетами, провалявшимися под кроватью полтора года… чтобы смерть не была легкой.

— Госпожа Вермонт? — изогнул он бровь.

— Господин Ленар? — копируя его тон, отозвалась я.

— Доставайте перо. — Кристоф намекнул на маленькую сумочку, привязанную к поясу платья, в каких студентки носили личные вещи.

— Конечно, — сухо вымолвила я и достала артефакторное перо с золотым наконечником. Единственная ценность, оставшаяся от огромной магической сокровищницы некогда богатого рода. Если бы отец догадывался, какие пошлости примется ваять старшая дочь с помощью родового артефакта, то предпочел бы утопить магическое перо в ручье, протекавшем на границе поместья Вермонт.

Мне вновь передали листок, и я еще раз написала собственное имя ровным мужским почерком.

— Что ж, действительно, письмо не ваше, — внимательно разглядывая надпись, вымолвил Ленар. — Думаю, теперь все обвинения сняты.

— Госпожа Вермонт, отдайте перо, — приказала ведьма Ру. — Вам известно, что в институте запрещены магические артефакты.

Я почувствовала, как задергалось нижнее веко. Чтобы мое сокровище попало в чужие руки? Бабка Вермонт точно перевернется в гробу, потом самовоскресится и перекусает всех деканш!