Скандал в вампирском семействе

— Маня, ты только покажи, как, — попросила я, не зная, с какой стороны браться за тряпку, но горя желанием овладеть этой нехитрой, но важной в хозяйстве наукой.

У нас всегда, во все времена были слуги, которые и поддерживали порядок в доме. С тех пор как мы переехали в бункер, родители соблюдали тайну нашего жилища. Так что уборщиц, которые переступали порог подземелья, по окончании трудов ожидала участь рабочих, которые его строили. А мы даже не отправлялись на охоту: ведь ужин сам приходил к нам в убежище. Когда с нами сразу после превращения поселилась Инна, разразился скандал. В Инне еще было слишком много человеческого. Она пришла в ужас от того, как мы поступаем с прислугой, и поклялась, что займется уборкой, взяв с нас слово, что с убийствами невинных покончено. С тех пор уже двадцать семь лет мы держим свое слово, а она — свое. Инна, даже когда не жила с нами в бункере, регулярно приходила к нам убираться. А я так и не научилась марать руки — так же как и Лидия, твердо убежденная в том, что женщина создана для любви и восхищения, а не для уборки. Домашняя работа казалась мне пожизненной каторгой, на которую обречены почти все современные женщины. И вот теперь эта каторга показалась мне раем — рядом с Алексом я была готова стать такой, как все.

Поднявшись с колен, я оглядела результат своего труда: пол насухо вытерт, грязь, оставшаяся после пожара, побеждена. Но ликование победительницы длилось недолго. Кого я хочу обмануть? Я могу казаться нормальной, такой как все, но я по-прежнему остаюсь проклятой вампиршей, которой не место рядом с земным Алексом.

В коридоре раздались тяжелые шаги, я обернулась, почувствовав, что уже успела затосковать по Алексу, и ожидая от него похвалы, как кошка — ласки хозяина. Улыбка застыла на губах, когда я увидела вошедшего.

— Ну и дела! Здесь что, снимали фильм «Погорелый двор»? Надо будет сказать Никите, пусть использует натуру… Лизка, не верю своим глазам. Ты моешь полы?

— Макс! — прошипела я, через всю кухню швыряя тряпку в ведро у порога. — Что ты тут делаешь?

Нельзя допустить, чтобы Алекс увидел Макса и узнал в нем хулигана, который напал на меня. Как я ему все это объясню?!

— То же, что и ты, — спокойно ответил мой племянник. — Приехал спасать бабу Маню.

Я рассерженно взглянула на Манюню, топтавшуюся за спиной Макса.

— Лизонька, я так растерялась, когда все это приключилось, — зачастила та. — Позвонила тебе, тебя долго не было, потом позвонила Максиму.

— Так, надеюсь, ты не всю нашу семейку вызвала? — Резко поинтересовалась я, с замиранием сердца глядя на дверь, откуда в любой момент мог появиться Алекс.

— Только вас двоих — вы же мне самые родные. — Манюня опустила голову и тихо пробормотала: — Зина-то, дочка, со всеми своими на даче. И телефон у ней отключен был — не дозвониться.

Мне стало неловко за свой грубый тон. Манюню можно понять: кто бы на ее месте не растерялся? Родственники укатили за город, вот она и бросилась за помощью к нам. Она же не знала, что я приеду с Алексом, и не имела представления о том, при каких обстоятельствах мы втроем встречались.

Теперь только никак нельзя допустить, чтобы Алекс и Макс встретились. Я подскочила к племяннику, схватила его за локоть и потащила в коридор, выпалив:

— Мне с тобой срочно надо поговорить!

Затолкнув его в комнату, я закрыла дверь и скомандовала:

— Сиди здесь и не высовывайся! Как будто тебя нет.

— Но что… — попытался спросить Макс, но тут за дверью раздался знакомый голос — меня искал Алекс.

— Сиди и молчи! — прошипела я и бочком, чтобы Алекс не заметил гостя, протиснулась в дверь.

— Вот ты где! — обрадовался Алекс.

— Ну как, избавились от стола? — напряженно спросила я.

— Избавились! — Он с облегчением махнул рукой. — Этот Михалыч совсем слабый оказался. Просил отдыха на каждом лестничном пролете и во дворе — через каждые три метра. Меньше стол горел, чем мы его выносили.

— А я уже порядок успела навести, — похвасталась я.

— Молодец, — похвалил Алекс. — Чем тебе еще помочь?

— Да ничем! Мы все самое важное сделали. К Мане уже дочка едет, они тут сами разберутся, — приговаривала я, тесня юношу к порогу и попутно делая знаки недоумевающей Манюне. — А мы пойдем, поздно уже.

— Конечно-конечно, — поддакнула Манюня, — езжайте. Спасибо вам, родненькие, так выручили меня, так выручили!

— Может, мы все-таки дождемся приезда ваших родных? — предложил Алекс.

— Нет-нет, — поспешно воскликнула я. — Это лишнее.

— Идите-идите, — поддержала Манюня и с улыбкой в голосе, в котором только я расслышала саркастические нотки, добавила: — А то час уже поздний, Лизочкины родители волноваться станут.

— Я провожу ее до дверей, — клятвенно пообещал Алекс, и я мысленно схватилась за голову.

С этой проблемой разберемся позже, сейчас бы скорее вывести Алекса из квартиры, пока он не столкнулся с Максом.

— Подожди! — За шаг до спасительного порога взор Алекса упал на покосившееся зеркало, и, решительно отодвинув меня, он подошел к стене, чтобы поправить раму.