Скандальная леди

– Прекрасно, – хрипловато ответила Корделия и, прокашлявшись, добавила: – Она вполне довольна своим браком. Правда, я не уверена, что ей стоит потчевать своего благоверного блюдами собственного приготовления. Даже терпение святого отца имеет свои пределы.

– Ее энтузиазм быстро улетучится, как только она начнет возиться со сковородками и кастрюлями, – рассмеявшись, сказала Марианна. – И тогда она вернется к своему сочинительству, в чем она пока преуспела больше, чем в кулинарном искусстве.

– Вы правы, маркиза, это было бы гораздо лучше для всех их домочадцев. Но мне, однако, пора идти. Сегодня мне нужно успеть встретиться с Шеффилдом и Друидом до начала вечернего спектакля и кое-что обсудить с ними, – сказала Корделия.

Встреча должна была состояться в одной кофейне, где их доверительный разговор никто не мог подслушать. Им предстояло обсудить, как поскорее раздобыть исчезнувшее письмо. Но об этом она рассказывать не стала.

Встретивший Корделию у входа в кофейню Рэнсом провел ее в отдельный кабинет, и официант подал туда угощение: кофе с сахаром и печенье.

– Я перерыл все жилые комнаты мистера Неттлса, – сказал Рэнсом. – И мне не верится, что я мог что-то упустить. Спрашивается, где еще он мог спрятать это письмо? Ума не приложу!

– Может быть, он хранит его в своем кабинете? – предположила Корделия.

– Но там я уже побывал! – с досадой воскликнул Рэнсом. – Замок там попроще, и я без труда вскрыл его сам. Письма там тоже не оказалось.

– Какая досада! – сказала Корделия.

– Может быть, он спрятал письмо где-то в своем борделе в Уайтчепеле? – предположил Друид. – Однако же это не самое надежное место для хранения чего-либо ценного, там бывают порой весьма темные личности. Скорее всего, мистер Неттлс хранит письмо где-то под рукой. Например, в своем бумажнике или же под подкладкой шляпы. А может быть, и в нижнем белье. Не исключено, что он поместил его в один из полых каблуков своих башмаков. Если так, то мне не составит труда при случае незаметно извлечь письмо из тайника.

– Действительно! Ты ведь когда-то был карманным вором, – сказала Корделия. – Что тебе стоит незаметно залезть к нему в карман? Ты мастер!

– Будь я действительно мастером воровского дела, – со вздохом возразил ей фокусник, – я бы не попал в тюрьму.

– Надо придумать способ вынудить его раздеться, – сказал Рэнсом. – Может быть, он любит посещать турецкие бани?

Корделия брезгливо поморщилась.

– По-моему, он вообще никогда не моется! Тебе хотя бы раз доводилось стоять с ним рядом? От него воняет, как от дворового пса.

– Да, это я тоже почувствовал, – наморщив нос, подтвердил Рэнсом. – Предполагаю, что свои естественные потребности он удовлетворяет в принадлежащем ему борделе. Вряд ли нам удастся застать его голым.

– А разве бордель не закрыли после того, как мадам Нелл попала в тюрьму? – с удивлением спросила Корделия.

– К сожалению, в Лондоне это не единственное заведение такого рода, – сказал Рэнсом. – Понимаю, – кивнула Корделия и сделала глоток кофе. – Так что же нам теперь делать?

– Надо найти какой-то способ убедить его добровольно отдать мне письмо, – угрюмо сказал Рэнсом.

Поскольку это предложение представлялось всем аналогичным тому, чтобы попытаться заставить принца-регента проститься с его мечтой когда-нибудь занять трон, участники тайного совещания решили, что им пора ехать в театр.

Пока они, покинув кофейню, пытались остановить свободный наемный экипаж, Рэнсом похвально отозвался о дерзкой попытке своего младшего брата задержать посыльного, принесшего в клуб вторую записку от шантажиста.

– Он смело бросился за посыльным в погоню, – сказал Рэнсом, – но тому удалось ускользнуть. Сейчас Эвери продолжает караулить его в клубе, не теряя надежды, что все-таки поймает мерзавца. Что ж, некоторая польза от этого, по-моему, есть, он сможет стать хорошим лакеем.

Друид рассмеялся, а Корделия укоризненно покачала головой, полагая, что шутки в данном случае неуместны.

Остановив наконец экипаж, все трое отправились в нем на Мэлори-роуд. На их лицах читалось уныние. Утешало Корделию только то, что она сидела в карете рядом со своим возлюбленным.

Почему-то она всегда чувствовала себя защищенной рядом с этим рослым мужчиной с порочным лицом и проницательным взглядом, который каким-то загадочным образом всегда угадывал, о чем она думает и какое у нее настроение. Какая все-таки удача, что он без колебаний тоже нанялся актером в актерскую труппу, чтобы заботиться об их с Офелией благополучии.

Корделия попыталась выразить ему свою признательность за его заботу о ней. Но Рэнсом, как обычно, отказался принять ее благодарность.

– Не надо меня благодарить, – заявил он. – Мне приятно быть вам полезным. Творить добро – долг любого христианина, тем более кузена викария. Навыки, которые я обрел в театре, наверняка помогут мне выиграть в карты уйму денег, когда у меня появится время наведаться в клуб.