Скандальная мумия

Шики Дун шел к Залу Мумии, когда возобновившиеся крики у дверей заставили его замедлить шаг. Сперва он усмехнулся, поняв, что шум отвлечет охранника, но потом выкрики: «Пустите!», «На помощь!» и гневные приказы: «Вздернуть его!», «Сжечь содомита!» и «Распни его!» заставили его задуматься. Слишком долго Шики был жертвой, чтобы игнорировать призыв о помощи от другого бедного чмо, который будет вот-вот утоплен и четвертован разгневанными массами. Попавший в беду, сообразил Шики, наверняка тот охранник, молодой индеец, которого Шики сегодня собирался перехитрить, но который, как помнил он по встрече у Пончо, не такой уж плохой парнишка, да еще получивший неприятности по вине женщины, – что он тоже хорошо мог понять.

– Погоди, Фенстер, – сказал он, – я скоро вернусь.

Может быть, думал он, бегом поспешая к входу, надо найти телефон и вызвать копов, чтобы прекратить линчевание, или вываливание в смоле и перьях, или какую там еще мерзость придумали для молодого охранника. А выполнив гражданский долг, он сможет вернуться к Фенстеру и освободить его.

Но первый же взгляд в выбитое окно металлической двери ясно дал понять, что если Шики не будет действовать сам, беднягу скоро поджарят. В подстрекателях он узнал клан Джонсов, обращенных Пэтчем. Они уже зажгли конфетную тележку в форме вавилонской колесницы и кидали в огонь обломки скамеек и содержимое мусорных ящиков, явно собираясь сделать из молодого Джимми Пера факел.

– Я-то что могу сделать? – сказал Шики.

Но, не успев еще договорить вопрос, он уже знал ответ. Вынув из-за пазухи Гудини, он поставил собачку на пол и велел: «Место». Гудини сел, склонив голову набок, и смотрел, как хозяин развязывает ботинки, снимает с плеч подтяжки комбинезона, переступает через упавшие штаны и трусы, снимает рубашку, и наконец, снимает с головы шляпу, парик, очки и бороду. Взяв в ладонь какой-то мелкий предмет из кармана, Шики открыл двойные двери и вышел в портик таким же голым, каким был в тот день, когда мамочка вскрикнула: «И ради вот этого я терпела девять месяцев адских мук?»

Набрав побольше воздуху, Шики встал на верхней ступени, поднял руки и воззвал:

– Дети мои!

Ахнула какая-то «светлячка»:

– АЛЛИЛУЙЯ! Это же Князь Света, он пришел за нами, взять нас наверх!

Поворачивались головы, глаза вылезали из орбит, текли слезы. Люди падали на колени и рыдали от счастья. Некоторые начали раздеваться, веря, что наконец-то началось Вознесение, и рвались его ускорить.

Голиаф Джонс с красным рубцом, горящим в середине лба, держал Джимми в борцовском захвате, отпуская ему «груши» по голове костяшками пальцев – как разогрев перед превращением в шашлык. При появлении Дуна Джонс застыл, не закончив движение.

– Слава! – воскликнул он. – Прав был преподобный Пэтч, когда говорил про чудо!

Шики указал на него пальцем:

– Отпустите этого юношу.

– Как прикажешь, Господи. – Джонс разжал руки. Потерявший равновесие Джимми рухнул головой на цемент.

Шики махнул рукой:

– Подойди ко мне, о юный грешник!

Джимми не надо было подгонять. Он встал, зажимая ладонью рассеченную бровь, и побежал вверх по лестнице.

Голиаф Джонс распустил ремень и расстегнул рубашку:

– Мы готовы, Господи!

Толпа стала раскачиваться, распевая ритмично: «Возне-се-ние, Возне-сение, Возне-сение».

Джимми вошел в портик, глянул на руку, залитую кровью. Уголком рта Шики почти прошептал ему:

– Войди и дверь держи приоткрытой.

– Дети! – обратился он к собранию. – Я вернулся призвать вас к верности, сказать, что наблюдаю за вами и что близится Великое Вознесение.

– Близится? – сказал Голиаф Джонс. Он уже спустил штаны к ногам и собирался через них переступить. – В смысле, нас сейчас не заберут?

– Гм, в небе еще не все готово, – ответил Шики. – Но я скоро вернусь, о'кей?

– Послушайте, мы приехали из самого Техаса, и…

Жена Голиафа Джонса пнула его локтем в ребра:

– Придержи язык, тупица! Он может тебя послать в ад так же легко, как на небо.

Джонс стал ковырять носком землю.

– Ага. – Подтянув штаны, он покорно посмотрел на Шики, но позволил себе еще один вопрос: – А скоро – это как скоро?

– В небесах, – произнес Шики с торжественной серьезностью пророка, которым они его считали, – «скоро» – это совсем не то, что «скоро» на земле. Но вечность – это навсегда.

И с этими словами он махнул руками поперек груди. Полыхнул ослепительный свет, раздулся клуб белого, как вата, дыма, и – Пуф! – Князь Света исчез.

– Ага! – сказал Мори, держа бинокль у глаз и глядя со смотровой площадки на Музей Библии Живой. – Итак, Шики Дун все еще ходит по земле. – Он потрепал рукоять кольта под пиджаком. – И когда же ты выйдешь из этого здания? Вот тогда Молот на тебя и обрушится как ястреб. Контракт будет выполнен, и совесть чиста.

– Как ты? – спросил Шики у Джимми, задвигая засов.

Он поднял с пола штаны, вытащил из кармана красную бандану и отдал молодому охраннику зажать рассеченную бровь.

Джимми прижал платок ко лбу.

– Болит не сильно, – ответил он, уставившись на лежащую на полу рубашку Шики, – но у меня галлюцинации. Я видел, как шевельнулась ваша рубашка.