Скандальная мумия

– Блииииин! – подскочил он при виде скунса, розовоносого опоссума, сидящего енота с бандитской рожей – мертвых, закрепленных жесткой проволокой. Еще раз, куда громче прежнего, он завопил:

– Отпустите! Вы не того поймали!

Холодные металлические стены вернули ему этот крик. Дун захлопал руками по голым плечам, покрытым гусиной кожей, стал растирать синие холодеющие ляжки, с ледяного пола забрался на низкую полку, где на одной стороне лежали бруски мяса, на другой – корзины с клубникой, свернулся в эмбриональной позе, стуча зубами.

И еще раньше, чем индикатор на табло в центре двери вместо ЗАМОРОЗКА показал ГЛУБОКАЯ ЗАМОРОЗКА, коротышка впал в бессознательное состояние. А когда со звоном и шипением индикатор переключился на ВАКУУМ/СУШКА, он давно уже и дрожать перестал.

8

На следующее утро в девять тридцать мистер Траут поднял руку, чтобы залепить сыну пощечину, поскольку Ящик оказался в самовольной отлучке.

– Сэр, сегодня воскресенье. Я ему разрешил. Траут занес руку еще на несколько дюймов.

– У нас каждый день – рабочий! Можешь пить или по бабам шляться, дело твое, но если я тебе говорю, чтоб был у меня со своей группой ровно в восемь, то будь, черт побери, РОВНО В ВОСЕМЬ!

Младший сжался.

– Ящик скоро здесь будет, сэр! Он сказал, что должен свою маму отвезти в церковь.

Занесенная над головой Младшего рука застыла, пока мистер Траут сопоставлял относительную ценность сыновней преданности Ящика и непослушания Младшего. Наконец он опустил руку и дал шлепка сумке для боулинга.

– Дун! – Он снова дал сумке шлепка. – Это я последний раз с тобой по-хорошему.

– Я не понял, – сказал Младший. – Зачем вы ему подарили этот тур в Вегас? Вы же говорили, что он игрок. Наверняка он все спустил…

– Спустил? А как же, – ответил Траут. – В этом и была задумка. У него долгосрочная аренда на арсенал за Музеем Библии Живой, для этой его секты, и аренда дешевле глины. Я на это здание давно глаз положил, уже много лет. И никто на него не зарился. Я все ждал, чтобы еще раз цену сбросили, как следует, чтобы совсем уже даром взять. И тут вылезает этот Дун и снимает здание у меня из-под носа за так. За цену, до которой сбил я, а я – в заднице. А мне этот арсенал нужен для музея, для крыла Нового Завета.

И когда этот Дун нашел меня на боулинге пару недель назад, прося одолжить денег, я решил ему еще соломину добавить к грузу на спине – а чего нет? Набил ему карманы монетой и подарил ему этот тур – за то, что он такой хороший клиент. Он клялся вернуться из Вегаса и заплатить все еще вчера. Я решил быть великодушным, взять, что у него осталось – если осталось, – и пусть он еще передачу аренды подпишет на арсенал. Вот прямо уже на языке была у меня эта аренда. На языке!

А он вернулся и появился? Ничего подобного. Вам пришлось его тащить силой, правда? Вы слыхали, чтобы он сказал: «Вот у меня тут сколько-то денег, а остальное арендой на этот арсенал, вот она у меня, аренда, в кармане джинсов»?

– На нем не было джинсов, сэр. Он был голый.

Траут махнул рукой, но Младший успел убраться из-под удара.

– Ладно, он не говорил так: «Деньги и аренда вон там, в моих вещах, которые я снял»?

– В шмотках тоже не было. Мы смотрели. Траут покачал массивной головой:

– Ну, значит, вот оно как. Тогда он эту аренду сегодня подпишет. Для начала, думаю, твой этот Ящик ему ножки кегельным шаром погладит… в предположении, – добавил он, строго глядя на Младшего, – что Ящик не забудет сегодня прийти на работу.

– Он с минуты на минуту будет. – Младший подхватил сумку: – А можно мне это? Шаром ему по ногам?

– Это когда у тебя средний сто семь? Хорошо, если по полу шаром попадешь. – Траут повернулся к Персику: – А ты? Вытащи соску из пасти! Ты шар через свое толстое брюхо не перекинешь. Ладно, вы двое – тащите этого мелкого мерзавца сюда. Хоть с мертвой точки сдвинемся.

Младший поставил сумку возле колонны, к которой собирался привязать Дуна. Поставил в шести футах от нее складной стул, чтобы отцу было удобно во время допроса, направил рабочую лампу туда, где будут глаза допрашиваемого, и махнул рукой Персику, направляясь к холодильнику. Там, возле этой тяжелой двери, Младший сказал:

– Я его вытащу. А если он мимо меня проскочит, держи его.

Персик встал, расставив ноги и руки, готовый схватить Дуна при попытке к бегству. Младший чуть-чуть приоткрыл дверь и заглянул в пещеру холодильника, настороженным взглядом оглядел контейнеры на деревянных полозьях, бока свисающих с потолка мясных туш, тускло освещенных голыми лампами.

– Пахнет дохлым мясом, – заметил Персик. – Вроде как воняет.

– Холодным, а не дохлым. Так оно и должно пахнуть. Персик заглянул одним глазом.

– Жутковато. Вроде этой сцены из «Чужого», помнишь, когда там…

– Заткнулся бы ты с такими разговорами, – бросил Младший в темноту. – Эй, Дун? Вылезай!

Дун не ответил, и потому Младший неохотно пролез внутрь, осторожным кошачьим шагом пробрался в глубину, заглядывая за ящики, отпихивая туши, пытаясь найти свою дичь.

– Смотри, хуже будет, – предупредил он Дуна, но тот все равно не вылез.