Скандальная репутация

Люк, сидя за столом в кабинете, задумчиво смотрел на поверенного. Сейчас он находился в своем царстве: повсюду были разбросаны пыльные книги и всевозможные морские атрибуты. Его светлость явно преуспел, до полусмерти напугав слуг угрозой обезглавить любого, кто посмеет передвинуть или — не дай Бог! — убрать хотя бы одну вещь в его берлоге.

Он молчал.

— Кстати, ты не сможешь дать Мэдлин в приданое тридцать тысяч фунтов и продолжать вести прежний образ жизни. С твоей стороны было бы разумнее предложить жениху половину.

— Пожалуй, но я не думаю, что жена бывает счастлива с половиной мужа. — Герцог устремил тяжелый взгляд на своего корабельного казначея, нынешнего помощника, поверенного и доброго друга. — Будет только справедливо, если я честно помогу Лэндри встать на ноги.

Мистер Браун закашлялся.

— Послушай, старина, мне еще не приходилось слышать о новом титуле, за которым стояли бы настоящие деньги. — Люк тяжело вздохнул. — А моя сестра — девушка разборчивая. Она уже отказала двум очень богатым ухажерам, правда, оба были в летах. Мэдлин почему-то считает, что все городские женихи ни на что не способные неженки. Знаешь, она решила, что выйдет замуж за лейтенанта королевского флота, с тех пор как нашла мою пиратскую саблю со следами крови.

— Ты напрасно себя обманываешь, — вздохнул мистер Браун. — Наши девицы сходят с ума по морским мундирам и золотым эполетам. Надеюсь, ты не в обиде на меня за прямоту.

— Ну тебе же все равно невозможно заткнуть рот. Старый друг герцога широко улыбнулся — так широко, что его глаза почти закрылись.

— Ну ладно, Брауни. Тогда продай или сдай внаем каменный дом в Йоркшире. Все равно там чертовски холодно. Пусть кто-нибудь другой отмораживает себе нос. И, надеюсь, я в последний раз слышу от тебя предложение продать «Сердце Каро».

Мистер Браун сложил документы в пухлый кожаный портфель и выложил на стол кошелек с деньгами.

— Вот средства, которые ты просил, а здесь… — он положил рядом второй кошелек, — сумма поменьше.

— Вся?

— Да, и досье на семью миссис Берд.

— Очень хорошо, — ответил Люк, принимая бумаги.

— Между прочим, очаровательная женщина.

Герцог окинул Брауна своим коронным взглядом, исполненным вселенской скуки, и подтолкнул маленький кошелек обратно к нему.

— Найди способ подкинуть это очаровательной леди. Я проиграл пари. И сделай так, чтобы она не узнала, откуда деньги. Иначе она их не возьмет.

— Проиграл, значит?

— Ты не станешь ловить рыбку в этих водах, если, конечно, тебе дорога собственная голова.

Мистер Браун прочистил горло, впрочем, не сумев скрыть смешок.

— Еще я подумал, тебе полезно увидеть это, — сказал он и протянул Люку несколько газетных вырезок.

— Что это?

— Разделы светской хроники. Похоже, несколько копий твоей книги, — сказал Браун, демонстративно игнорируя горящий взгляд его светлости, — попало к читателям.

В животе Люка все сжалось, но он справился с эмоциями и спокойным голосом поинтересовался:

— Ну и что?

— Им особенно понравилось твое: дай-ка я найду… — Он стал быстро водить пальцем по тексту. — Ах вот: восхитительно циничное чувство юмора… Люди рассуждают, не является ли автором таинственная дама, которая написала «Гордость и предубеждение». Представляешь, какая чепуха? И только потому, что вы пользуетесь услугами одного издателя.

— Они думают, что я женщина? — Люк едва не задохнулся от возмущения.

На выражение лица Брауна стоило посмотреть. Поверенный явно веселился и не слишком усердно старался скрыть ликование. Он опустил глаза к очередной газетной статье.

— Говорят, в клубах на это ставят десять к одному.

— Ты смеешься?

— Конечно, нет!

Люк закатил глаза.

— Иногда я и сам не могу понять, зачем нанял такого поверенного.

— Ну, это просто: потому что я тебя шантажировал. Герцог ухмыльнулся:

— В общем, так оно и есть. Ладно, тем больше у меня поводов сохранять анонимность. Надо же, — пробурчал он, — никогда не думал, что меня примут за женщину.

— Но тебе не придется продавать землю, если я заключу несколько раздельных пари, а ты потом явишь себя миру.

Люк, не поверив своим ушам, воззрился на друга.

— Скорее ад замерзнет, чем я признаюсь в написании этой нелепой книги.

— Ты только подумай, сколько преиму…

— Я сказал — нет! И тебе, упертый шотландец, придется считаться с моим решением. — Он порылся в бумагах и снова отбросил их. — Герцоги не пишут идиотских словарей и не проявляют интерес к пыльным академическим томам. И еще они не нанимают на службу наглых идиотов.

Браун снова закашлялся, и продолжалось это довольно много времени.

— Тогда, полагаю, остается только одна возможность, кроме продажи северных владений.

— Если ты еще раз предложишь закончить книгу о Трафальгарском сражении, Брауни, я…