Скандальная жизнь настоящей леди

– Что ж, а в моей постели прежде никогда не было мужчины. – Ей только кажется, или он на самом деле придвинулся ближе?

Харри уставился на балдахин над ними.

– О, раньше я спал с несколькими мальчиками семьи Харрисон, все вместе в одной большой кровати. Я рано научился защищать свою территорию.

И захватывать так много места, как это только возможно, подумала Симона, подтягивая ближе свои одеяла. – А что насчет девочек?

– Дьявол, да там их было целых три. Девчонки Харрисон были приличными маленькими леди. Они делили комнату дальше по коридору и постоянно визжали на нас. Две из них уже замужем и имеют собственные семьи.

– Это не то, что я имела в виду, и ты знаешь об этом.

– Я знаю. Я знал много женщин, Нома. Это часть личности, которую я хотел создать, часть того, кем должен быть Харри Хармон, настолько непохожим на майора Харрисона, насколько это возможно. И почему нет? Внебрачный ребенок графа не будет респектабельным, не имеет значения, что я сделал бы для этого, так что почему бы не получать удовольствие?

– А ты получал?

– Поначалу. Сейчас? Уже не так. Мой отец и единокровный брат хотят, чтобы я присоединился к ним в пристойных делах: правительственных обязанностях, деловых встречах, респектабельных событиях, где мне придется играть роль джентльмена, но я не уверен. Мне это кажется слишком пресным.

– Понимаю.

– Неужели, маленькая гувернантка? Ты когда-нибудь мечтала о большем волнении в своей такой приличной жизни?

– Этой недели будет вполне достаточно для приключений, благодарю тебя. У меня будет что рассказать детям, если я осмелюсь.

– О, ты собираешься иметь детей, которые будут слушать твои истории о разгульном образе жизни?

– Да, троих: двух мальчиков и одну… То есть не имею представления. Харри, ты веришь в предсказание будущего?

Он повернулся на бок, чтобы изучить ее лицо.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мне показалось, что я видела тебя прежде, когда я встречалась с мистером Харрисом и майором Харрисоном, но, конечно же, этого не было. А иногда мое сознание создает детальные картины вещей, которых я не могу знать. Это вовсе не сны, они случаются, когда я бодрствую.

– Ты говорила, что твоя мать зарабатывала дополнительные деньги, предсказывая будущее.

– Да, но дедушка научил ее, как говорить глупым девицам то, что они хотят услышать. Я никогда не верила, что она на самом деле может это делать.

– Случались и более странные вещи. Бог знает, что это правда. – Харри нежно коснулся ее щеки, так что она посмотрела на него. – Твоя мать была наполовину цыганкой. В тебе только четверть цыганской крови, но если талант в крови…

Симона покачала головой.

– Нет, слишком глупо обсуждать это. Полагаю, что у меня просто живое воображение.

– Мы можем воспользоваться им сейчас, чтобы придумать для тебя будущее на тот случай, если не сможем избежать прямых вопросов или давать неопределенные ответы. Попытайся придерживаться правды. Это всегда самый лучший выход.

– Как это делаешь ты?

– Я пытаюсь, милая. На самом деле пытаюсь.

– Тогда скажи мне по правде, почему мистер Харрис относился ко мне так недоброжелательно?

После этих слов он поцеловал ее в лоб.

– Потому что этого требовала его роль.

Затем Харри поцеловал ее веки.

– Потому что он не мог доверять себе в том, чтобы держать руки подальше от тебя.

И в губы.

– Потому что ты – моя.

Глава 14

Моя? Что он имел в виду? Она не из тех, кто становится любовницами. А он не из тех, кто женится. Что тогда остается? Симона спросила бы у Харри, но она была слишком занята, пытаясь решить, должна ли она поцеловать его в ответ или дать ему пощечину. Может быть, и то, и другое, но сначала поцелуй.

На середине ее решения – или на середине поцелуя – он откатился в сторону, пожелал ей доброй ночи и уснул на своей стороне кровати, поверх покрывал.

Моя? Может быть, в его снах, потому что Харри потянулся к ней позже, когда она задула свечу. Симона пыталась устроиться поудобнее, располагая каминную кочергу рядом с собой, прислушиваясь к незнакомому мужскому дыханию возле своей подушки и отмахиваясь от вопросов без ответа, жужжащих, как разозленные пчелы, в ее сознании. Он положил руку поперек ее тела, остановив беспокойные метания. Это сработало, потому что Симона боялась пошевелиться, так как его рука была слишком близко к ее груди, даже поверх покрывал. Она ощутила себя надежно прикрепленной к месту, что вовсе не было неприятным ощущением, когда вокруг нее бурлил такой шторм эмоций.

Симона положила свою руку поверх его, чтобы почувствовать тепло и силу. Моя.

Не важно, что произойдет после этой недели, она получит свою сотню фунтов, новую одежду и воспоминания. Но не станет оставлять себе ожерелье, а сохранит тень его улыбки в своем сердце, и это навсегда будет принадлежать ей.