Скандально известная

Кулак самозванца мелькнул так быстро, что Габби едва успела заметить это, и с хрустом врезался в челюсть Джима. Седая голова запрокинулась, и грум рухнул на пол. Пистолет выпал из его руки и заскользил по мраморному полу. Барнет усмехнулся и поднял его.

Мгновение Габби с ужасом смотрела на бесчувственное тело своего защитника, распластавшееся у ее ног. Потом она гневно уставилась на псевдобрата, который с потрясающим хладнокровием растирал пальцем левой руки костяшки правой. Его подручный одобрительно хмыкнул и спрятал пистолет Джима в карман. В Габби пробудился гнев.

– Вот теперь я вижу вас во всей красе! – высокомерно вскинув подбородок, сказала она, неловко присела, убедилась, что Джим хоть и без сознания, но дышит, и посмотрела на нависшего над ней мужчину. – Кем бы вы ни были и чего бы ни добивались, этот фарс подошел к концу. Если вы немедленно не уберетесь отсюда вместе со своей ручной обезьяной, я закричу так, что сюда сбежится весь дом!

– Габриэлла, не стоит обещать то, чего вы не сможете сделать, – насмешливо ответил тот.

– Вы так думаете? – отрезала Габби и открыла рот.

В ту же секунду лже-Уикхэм бросился на нее как ястреб, одной рукой обхватил за талию, а второй зажал рот. Габби, успевшая лишь слабо пискнуть, отчаянно вырывалась, но тщетно. Самозванец оторвал ее от пола» прижал спиной к себе и стиснул ладонью оба ее запястья.

– Держите ее крепче, капитан.

Барнет подошел вплотную и одобрительно кивнул. Тем временем Габби из последних сил боролась за жизнь.

– Сейчас мы посмотрим, как она закричит.

– Отпустите меня! – хотела крикнуть Габби, но раздалось лишь неразборчивое мычание.

Ладонь самозванца крепко зажимала ей рот, длинные пальцы больно впивались в щеки. Она не могла ни кричать, ни дышать. Могла только лягаться, что и делала, несмотря на боль в ноге. «Как жаль, что на мне туфли без каблуков!» – с сожалением подумала она, пиная лодыжки фальшивого Маркуса с наслаждением, на которое считала себя неспособной. Потом она изловчилась и вонзила в ненавистную ладонь зубы. Солоноватый вкус вражеской крови доставил ей огромное удовлетворение.

– О черт! – прошипел он, отдернув руку.

Габби втянула в легкие побольше воздуха и приготовилась оглушительно крикнуть. Но он молниеносно заткнул ей рот чем-то кожаным, подавив вопль в зародыше.

Застигнутая врасплох, Габби закашлялась и попыталась выплюнуть душивший ее кляп.

– Так-то лучше, Габриэлла, – мрачно сказал лже-Уикхэм, поднимая Габби повыше и глядя ей в глаза.

Молодая женщина, крепко прижатая к груди самозванца, яростно извивалась в его руках, пытаясь вытолкнуть кляп и потея от гнева и страха. Но силы Габби подходили к концу: она задыхалась. Ноги, пинавшие пустоту, бессильно повисли в воздухе, сопротивление ослабело, а потом и вовсе прекратилось. Ладони самозванца крепко сжимали ее руки и ноги; она с отчаянием понимала, что не сможет вырваться на свободу.

– Унеси его и посторожи, а я тем временем что-нибудь придумаю, – приказал самозванец Барнету, кивнув на лежащего без сознания Джима. – Пока что мне крайне необходимо потолковать с сестрой… с глазу на глаз.

6

Не желая прикасаться к его плечу, Габби напрягла шею и высоко подняла голову. Тем временем он нес ее по темному коридору, словно перышко, хотя Габби им вовсе не была. Самозванец был настолько сильнее, что бороться с ним физически было смешно. Он сделает с ней все, что захочет, а она не сумеет воспрепятствовать этому. Собственная беспомощность бесила ее. И слава богу. Злиться лучше, чем бояться. Страх рождает слабость…

Хотя темнота мешала понять выражение лица псевдо-Маркуса, Габби видела его глаза и пыталась выразить взглядом то, что мешал сделать отвратительный кляп.

Спасти ее могло только одно: трезвая голова.

– Догадываюсь, что вы устроили свой маленький набег из библиотеки, – сказал он, увидев пробивавшийся из-под двери тонкий луч света.

«Даже не запыхался», – гневно подумала Габби, с трудом втягивая в себя воздух. Сердце колотилось как бешеное. Виной тому были удушье, усталость и, как ни прискорбно, страх.

Он остановился у дверей и сумел повернуть ручку, не ослабив своей мертвой хватки. Потом внес Габби в библиотеку и захлопнул дверь ногой.

– Значит, вы со слугой сидели здесь в засаде и поджидали меня? Это было не слишком умно, не находите?

Поскольку он знал, что ответить Габби не может, вопрос был чисто риторическим. Огонь уже догорал, но пространство перед камином освещали слабые отблески пламени. Самозванец посадил ее в то же кожаное кресло с высокой спинкой, в котором она сидела раньше. Сжав ее запястья широкой ладонью, он опустился на корточки и пристально посмотрел на свою пленницу. Широкие плечи лже-Маркуса заслоняли остальную часть комнаты. Его классически правильное лицо было так близко, что Габби захотелось отстраниться. Взгляд синих глаз пронизывал ее насквозь; рот сжался в тонкую прямую линию.

Отрицать не приходилось: он был поразительно красивым мужчиной. Однако это нисколько не уменьшало ее ненависти. Габби выпрямилась, вздернула подбородок и ответила ему откровенно враждебным взглядом.