Скандальное красное платье

Там, в парке, на скамье, смотревшей на ее дом, сидел молодой человек. Моряк, если говорить точно. Его красный платок, стильная шляпа и парусиновые брюки также выделялись на фоне лондонской серости, как цветущие вокруг него розы.

Леди Госсетт закрыла глаза и на полсекунды подумала, что ее дети правы - она действительно не в себе.

Открыв глаза, она увидела, что он по-прежнему сидит на скамье.

Тот самый человек, которого она увидела, в порту.

Первой ее мыслью было броситься за ним, не думая о приличиях, не заботясь о том, что скажут дети…

Ее дети…

О Господи! Джинджер и Джон! Как она могла забыть? Глянув на пол, виконтесса сделала глубокий вдох и, разглаживая дрожащими руками юбку, быстро придумала план.

Тихо прокравшись к двери, она лишь взглянула на шляпку и перчатки, не говоря уж о накидке, хотя появление без них на улице достаточно скандально.

Нет времени, сказала она себе, пробираясь по коридору со всеми предосторожностями, каким научили ее кузины много лет назад.

Талли и Герцогиня. Так она и Талли звали в юности Фелисити. Леди Госсетт улыбнулась. Ее самые дорогие подруги. Можно представить, как они хохотали бы, увидев, что она крадется по собственному дому, пытаясь проскользнуть мимо детей: точно так же в юности они удирали от своей школьной наставницы мисс Эмери.

Герцогиня, вероятно, предположила бы - и вполне справедливо, - что леди Госсетт совсем потеряла разум, преследуя призрак моряка, но что еще оставалось делать?

Это был он. И ничего другого, как последовать за ним, она сделать не могла.

Спустившись с лестницы, она прижала палец к губам, призывая к молчанию убиравшуюся в холле горничную. Лакея, который обычно ждал перед дверью, и вездесущего дворецкого Локли не видно. Пьют чай, решила она.

Виконтесса пересекала холл и слышала из гостиной слова Джинджер:

- Я много раз просила ее переехать с нами за город, но она отказывается. Ты считаешь, Джон, что мы должны тащить ее туда против ее желания? Похитить ее? Она была бы шокирована таким грубым обращением.

«Не столь сильно, как ты думаешь, Джинджер, дорогая. Это будет не в первый раз», - размышляла леди Госсетт. Если бы они знали…

Но нет времени посвящать их в прошлое матери, в грехи ее юности.

Вместо этого она, как мышь, выскользнула из парадной двери, и в тот миг, когда закрыла ее, что-то в ней вырвалось на свободу. Будто она перерезала нити, связывающие ее с этим домом, с этой жизнью, с благопристойным существованием, которого ожидали от нее Джон и Джинджер.

Леди Госсетт исчезла, впервые за долгие годы она снова была Пиппин.

Одним глазом поглядывая на скамью в парке, другим следя за движением, она, словно безумная, метнулась через улицу, уворачиваясь от карет и повозок, и, устремившись к скамье, оказалась лицом к лицу с моряком. И здесь слова оставили ее.

«Это не он, Пиппин. Не он».

Потому что это был не он.

Ее охватило жгучее разочарование, горе, которого она не ожидала и не чувствовала годами. Хотя будь она разумнее, то давно сообразила бы, что это не он.

Как это мог быть он?

Но это все равно, что заглянуть в прошлое, снова увидеть Дэша, каким он был в ту ночь на берегу в Гастингсе. Юношески заносчивый и поразительно красивый. Волосы и подбородок те же самые, но нос и глаза другие, и она подозревала, что этот мужчина ниже Дэша.

Но у него сверхъестественное сходство с… Она оглянулась на окна гостиной, осознавая скандальность своего поступка.

Если дети ее заметят и выйдут, ей придется объяснить… то, что объяснить нелегко.

- Леди Госсетт? - спросил молодой человек, в его резком тоне сквозила американская самоуверенность.

Он поднялся, сняв шляпу, под которой виднелся красный шарф. Без шляпы он еще больше походил на пирата, и ее сердце забилось быстрее.

Она кивнула, потирая руки, по которым побежали мурашки. Голос. Он так знаком.

Снова глянув на дом, она схватила молодого человека за руку и потащила через площадь.

- Меня зовут Натаниел. Натаниел Дэшуэлл.

Она чуть споткнулась. Конечно, он Дэшуэлл! Его имя не должно удивлять ее. Она быстро взглянула в его загорелое красивое лицо.

- Дэшуэлл? - повторила она.

Он остановился. К счастью, они были довольно далеко от дома, и если Джон и Джинджер случайно выглянут в окно, они ее не заметят.

- Капитан Дэшуэлл мой отец. Вы ведь его знали? Вы помните его?

«Помните»?! Он что, безумен? Как будто она могла забыть капитана Томаса Дэшуэлла!

Но от шока она могла лишь кивнуть.

Он мял в руках шляпу, а потом произнес слова, которые изменили ее жизнь. Он предложил ей нечто скандальное, чего она долгие годы избегала. Если ее дети убеждены, что ее сиреневое платье выходит за рамки приличий, то слова Натаниела свели бы Джона в могилу, взбудоражили бы все лондонское общество.

- Леди Госсетт, я прошу вас пойти со мной. Понимаете, вы нужны ему. Думаю, вы единственная, кто может его спасти.

Две недели спустя

На борту «Эллис Энн»

Капитан Дэшуэлл, вздрогнув, проснулся и потянулся за стоявшей всегда рядом бутылкой. Но под рукой было пусто.

- Черт!