Скандальные признания

Его сердце стучало, как молот, он уронил отмычку. Тонкий прутик тихо звякнул о пол, и Дебора испуганно оглянулась на дверь, с трудом удерживая собаку. Наконец замок с тихим щелчком открылся. Как правило, Эллиот не торопился, но не в этот раз. Сейчас он торопливо ворошил содержимое сейфа, пока не нашел маленькую лакированную шкатулочку. Быстро осмотрев содержимое, сунул ее в карман, и они с Деборой отступили в длинный коридор. Здесь висела зажженная лампа, и он мельком увидел лицо сообщницы. Она едва сдерживалась от хохота. Они сбежали по лестнице и, миновав занавешенный проем, влетели в кухню. Собака яростно рвалась из шляпы, скулила и выла.

— Я не смогу долго ее удерживать, — выдохнула Дебора, когда они добрались до подвального окна. — Простите, Эллиот, но эта псина верткая, как хорек. — Она уже тряслась от сдерживаемого хохота. — Что нам с ней теперь делать? Забрать с собой? Сомневаюсь, что кто-то в здравом уме станет платить за нее выкуп.

— Пока возьмем с собой, а по дороге отпустим. Не волнуйтесь, она найдет дорогу домой.

Эллиот вылез в окно, спрыгнул на землю — высота не больше трех футов[7] — и протянул руки Деборе. В них плюхнулась затихшая от неожиданности собака. И тут же снова укусила его. Эллиот беззвучно выругался. Из окна выглянули длинные ноги — он старался не смотреть на них — и вот уже Дебора стояла с ним рядом.

— Бежим, — скомандовал он, хватая ее за руку.

И они понеслись со всех ног. Перед самыми воротами собака все-таки вырвалась и бросилась назад к дому с таким лаем, что и мертвые бы проснулись. Дебора было затормозила, но Эллиот безжалостно потащил ее за собой и закинул в седло с такой скоростью, что она едва успела набросить на себя пальто. Не дожидаясь его, сорвалась с места и поскакала вперед, не разбирая дороги с ее колеями и норами.

Эллиот решил, что можно сбавить скорость, лишь на полпути к городу, на дороге, что шла вдоль реки. Они неслись так, что пыль клубилась из-под копыт. Он видел, как тяжело дышит Дебора. У него самого грудь ходила ходуном.

Около небольшого эллинга он обуздал коня.

— Надо дать лошадям передохнуть.

Дебора спешилась на дрожащих ногах.

— Вы явно считали, что за нами гонятся адовы собаки, — выдохнула она между смехом и попытками отдышаться. Шляпу она где-то потеряла, и на темном пальто ее волосы сияли как лунный свет.

— Я бы не назвал это проклятое существо собакой, но оно определенно прямо из ада, — отозвался он, уныло разглядывая прокушенный палец.

— Значит, все-таки и Павлин бывает небезупречен.

В ее голосе слышались дразнящие нотки. И сама она, совершенно преобразившись, широко улыбалась. Эллиот чувствовал себя как Пигмалион, впервые увидевший Галатею.

— О да, Павлин несовершенен! — воскликнул он, театрально хватаясь за сердце. — Увы, теперь вы знаете, что у меня глиняные ноги.

— И не только у вас. — Дебора печально оглядела измазанные глиной сапожки. Легкий ветерок ворошил ветки плакучей ивы над обманчиво тихими водами Темзы. Она поежилась, поскольку уже успела опять снять пальто и повесить на спину лошади.

— Пока лошади остывают, мы можем посидеть внутри.

Эллиот открыл дверь эллинга. Внутри пахло промасленными веревками, сухой парусиной и мокрым деревом. Он зажег фонарь, который всегда брал с собой. В неярком свете предстало длинное узкое помещение. Было слышно, как плещется вода под деревянным настилом. Большую часть занимала лодка — красиво украшенная речная баржа. Он поднялся на борт и протянул руку Деборе.

Она перебралась через борт и села рядом на мягкое сиденье на корме. В этот момент все и случилось. Внезапно и безошибочно она всем своим существом почувствовала его близость. Ощущение буквально витало в воздухе. И желание, которого они избегали. Все чувства вдруг обострились. Запах эллинга, плещущаяся вода, ее собственное дыхание, биение сердца, колотящийся пульс. Кожу покалывало от вожделения. Дебора с трудом удержалась, чтобы не передвинуться к Эллиоту вплотную, не коснуться его.

— Можно посмотреть на наши трофеи? — Даже собственный голос показался ей странным.

Эллиот поставил на колени украденную шкатулку, маленькую, не больше сигарной коробки, но, в отличие от последней, ее покрывала яркая лакировка и золотая инкрустация.

— Японская шкатулка, — пояснил Эллиот и сосредоточился на шкатулке. Орудуя самой тонкой отмычкой, он старался не думать об опьяняющем присутствии Деборы. На ней были бриджи в обтяжку, их колени разделяли какие-то дюймы. Он этого не планировал и добросовестно избегал даже помыслить о том, что будет дальше, но все произошло, как в первый раз. Даже сильнее. Или он лишь вообразил, что она испытывает то же самое?

Шкатулка раскрылась. Дебора наклонилась, чтобы рассмотреть ближе, и задела волосами его плечо. Их взгляды встретились. У обоих перехватило дыхание. И хотя они тут же опустили глаза обратно к шкатулке, сомнений не оставалось. Они оба испытали резкий и сильный прилив желания.