Скандальные признания

— А насчет прошлой ночи? Полагаю, вы и о ней тоже сожалеете? Черт возьми, то притяжение между нами, не приснилось же оно мне. Почему вы так упор но его игнорируете? — Расстроенный и озадаченный Эллиот грубо притянул ее к себе. — Вы не можете его отрицать! Я чувствую, как бьется ваше сердце. И по глазам вижу, вы хотите поцеловать меня не меньше, чем я вас.

— Нет. Эллиот, пожалуйста…

Он не сомневался, что если сейчас ее поцелует, снова разожжет между ними пламя, кратко вспыхнувшее прошлой ночью, но никогда в жизни не пытался таким образом убедить в чем-то женщину, и не собирался этого делать и впредь.

— Прошу меня простить, — коротко произнес он. — Видимо, я неверно оценил ситуацию.

— Нет, — прошептала Дебора. — Это я неправильно оценила. Вчера ночью я дала вам повод подумать, что стала бы… но я не могла этого сделать. И не смогу. Вам не за что просить прощения.

Это шло вразрез с ее принципами, еще теплившимися, но у нее не было выбора.

— Ваш покорный слуга, леди Кинсейл. — Эллиот изобразил поклон.

— До свидания, Эллиот. — Он вышел еще до того, как она успела закончить фразу, и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Дебора не устояла перед искушением и выглянула в окно, чтобы посмотреть ему вслед, но он ни разу не оглянулся.

Оставшись в гостиной в полном одиночестве, она резко выпрямилась. Она с трудом удержалась, чтобы не поцеловать его. Так будет лучше. Эллиот не Джереми, но это уже не важно. С Джереми она никогда не испытывала того чувства, которое вызывал у нее Эллиот, но лучше не надо, пусть все остается на своих местах. Она вообще не хотела ничего чувствовать.

— Все кончено, — сказала она себе, задергивая на окне портьеры.

Не узнай она Эллиота так близко, было бы легче, но теперь уже слишком поздно об этом думать. Узнав его лучше, она лишь уверилась в своей правоте. Глядя на потрескивающие языки пламени, Дебора жалела, что они не встретились при других обстоятельствах.

Глава 5

Эллиот возвращался домой сердитым. Ему причинили боль, во всяком случае, его гордости. Он не привык к отказам. Не понимал, почему Дебора с ним так поступила, хотя не мог не отметить, что сделала она это совершенно недвусмысленно. Он больше не пойдет к ней. И не важно, что она единственная женщина, которая его заинтересовала. Все кончено. В Англии полно других.

Переодевшись в вечерний костюм, он понял, что затосковал. Кровоточила не только гордость. Он доверился Деборе. По совету сестры обнажил истинные чувства. Дебора поняла его, даже слишком, чтобы можно было чувствовать себя спокойно, и, казалось, очень ему сопереживает. Чем больше он прокручивал в голове этот разговор, тем необъяснимей становилось ее поведение.

Ужин у Лиззи стал для него настоящим испытанием. Хотя ему нравился Алекс, а у строгой миссис Мюррей обнаружилось отличное чувство юмора и поддразнить старого проныру Армстронга явилось истинным наслаждением, угрюмость Эллиота бросалась в глаза. Лиззи отвела его в сторонку и принялась выспрашивать, что с ним случилось. После ужина он сразу ушел домой.

Лежа в постели, долго не мог уснуть. Не желая поддаваться искушению утром снова навестить Дебору, он решил нанести запоздалый визит в Гэмпшир, на свои земли. Лиззи права, ему нужно какое-нибудь занятие. И поскольку невозможно пока готовить новую вылазку, он посмотрит, как идут дела у него в поместье.

— Вот теперь отлично.

Мистер Фрейворт, младший из сыновей-основателей издательства, соединил пальцы домиком и откинулся на стуле. На шее у него болтались очки для чтения. Напротив сидела его клиентка и, как всегда, смотрела совершенно бесстрастным взглядом. Фрейворт в очередной раз поразился, как такая ледяная женщина может писать столь шокирующие книги. Он опустил взгляд к страницам, исписанным мелким убористым почерком, и постучал костлявым пальцем по верхней.

— Теперь отлично, — снова повторил он. — Полагаю, будет справедливо, если я скажу, что ваш последний роман намного горячее, чем предыдущий. — И добавил с юмором, не вязавшимся с его вороньей внешностью: — Я уже начал опасаться, как бы бумага не воспламенилась.

Дебора напряженно улыбнулась. Она знала издателя уже четыре года, все время существования Беллы, но нельзя сказать, что они хоть немного сблизились с того дня, как она впервые вошла в эту комнату и, сидя на этом же самом месте, безумно нервничая, ожидала его вердикта.

— Вы говорили, последняя книга… скучная. Так, кажется, вы сказали, — ответила Дебора, тщательно подбирая слова.

Издатель кивнул:

— Именно так. У вас отличная память. Ей недоставало накала. И определение «скучная» подходило как нельзя лучше.

— Но полагаю, не к этой истории?

Тонкие губы Монтегю Фрейворта растянулись в подобие улыбки.

— Нет. Определенно нет. А сцена с взломом описана чрезвычайно ярко и живо.