Скандальные признания

Нет, только не эти воспоминания! Дебора в отчаянии пыталась от них избавиться, затолкать куда-нибудь в далекий угол, но память о прошлом набирала силу, а храбрость слабела, подобно мужественности Джереми. Сейчас ведь все по-другому. «Эллиот совсем другой», — напомнила она себе, но все же не смогла протянуть к нему руку. Так хотелось к нему прикоснуться, что даже мысль о возможном позоре была непереносима. Всю ее уверенность как ветром сдуло, вместе со сладко щекочущей кульминацией и восторгом ночного приключения. Теперь она чувствовала лишь опустошенность. Отодвинулась от него, забилась в уголок баржи.

— Извини. Извини, я просто не могу. Такое внезапное отступление его просто ошеломило.

— Не можешь? — повторил он, пытаясь вникнуть в ее слова, понять, как пылающая богиня с золотистыми волосами и розовыми, как сама женственность, сосками может так быстро превратиться в робкое, забитое существо. — Я сделал тебе больно? Я тебя испугал? Я не хотел…

— Нет-нет, дело во мне. Я не должна была… я думала, что смогу, но нет. Мне так жаль, Эллиот.

Желание причиняло ему боль. Она такая разгоряченная и влажная. Готова его принять. Но он увидел ее бледное напряженное лицо и перепуганные глаза. Чем он это заслужил? Осознав, что еще обнажен и до сих пор тверд, Эллиот схватил с палубы ворох одежды и быстро натянул рубашку и бриджи. Потом передал Деборе ее одежду и стал обуваться.

Дебора дрожащими руками натягивала рядом с ним свой жилет.

— Давай я. — Эллиот помог ей застегнуть пуговицы. Ему на руку упала слеза. — Ты не можешь мне рассказать, в чем дело?

Она отрицательно покачала головой.

— Мне казалось, ты хотела.

— Я не могу. — Дебора шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом.

— Не скажешь почему?

— Я не могу. — Дебора судорожно втянула воздух. — Я думала, что смогу… но не стоило питать иллюзий. Я не должна была… мне надо было тебя остановить, но с тобой я начинала чувствовать… и я подумала… но я не должна была. Нам пора ехать, а то лошади могут застынуть. — Она отпихнула его в сторону, натянула сапожки и на дрожащих ногах стала выбираться с баржи.

— К дьяволу этих проклятых лошадей! — воскликнул Эллиот и схватил ее за плечи. — Что, черт возьми, такое кроется в твоем замужестве и так на тебя подействовало? Посмотри на себя, ты вся дрожишь.

— Ты сердишься на меня. Имеешь полное право. Это моя вина. Мне очень жаль. — Всегда так, все из-за нее. Как она сглупила, решив, что сейчас все может быть по-другому. По щеке скатилась другая слеза. Дебора отчаянно заморгала. В груди бушевали чувства, о которых не должен был узнать Эллиот. Нельзя, чтобы они ее захлестнули, только не так. И она поступила единственным известным ей способом. Вытеснила все, что чувствовала. Притворилась каменным изваянием, сверкающим недоступным камнем. Это оказалось значительно труднее, чем ей помнилось, но она много лет практиковалась в подобном искусстве. — Нам пора ехать.

— То есть? Ты не собираешься мне ничего объяснить?

— Я не могу. Мне жаль. — Дебора с трудом открыла дверь эллинга.

— Черт подери, прекрати повторять, что ты сожалеешь!

Эллиот вылетел за ней как ураган. Дебора уже надела пальто и отвязывала лошадь. Ее лицо было непроницаемо. Эллиот смотрел на нее, борясь с желанием вытрясти из нее правду или выманить поцелуем, да просто поцеловать ее. Что с ней происходит?

— Дебора…

— Я просто хочу вернуться. Пожалуйста, не проси объяснений. Я все равно не смогу. Это была ошибка. Эллиот, пожалуйста, позволь мне вернуться домой.

У него не осталось иного выбора, кроме как вскочить в седло и поскакать за ней. Всю дорогу до Лондона они молчали. Когда пришло время прощаться, ее каменное лицо и решительное молчание уже сделали свое дело. В нем взыграла гордость. Прощание вышло холодным и сдержанным.

Глава 7

Следующим утром Дебора поднялась рано и сразу взялась за перо. Она не хотела думать о прошлой ночи, но не могла отделаться от назойливых мыслей. Ей надо закончить книгу. Изматывающий сон, в котором она куда-то бежала и падала, лишил ее сил. Дебора с трудом поднялась с постели и теперь пялилась на чистый лист. Она должна закончить роман. Книга означает свободу, а это, в свою очередь… Она потом об этом подумает.

Вдохновленная замаячившей целью, она с жаром принялась за работу. Писала и смеялась, вспоминая собаку, та в романе стала куда более массивной и злобной. Она работала до самого вечера и весь следующий день. От усталости раскалывалась голова, рука пульсировала от боли, пальцы сводило так, что они с трудом удерживали перо, но она продолжала и продолжала, пока не подошла к тому, что «произошло после», как выразился мистер Фрейворт, и тут ее перо запнулось.

Не верилось, что это она была тем распутным созданием в эллинге. Она даже сейчас испытывала сладострастную дрожь, вспоминая высоты экстаза и свободный полет. Кульминации Беллы всегда были исполнены злорадной победы и только. Может, Белла и была опытней в техническом плане, но она принимала удовольствие почти с медицинской точки зрения. Впервые за всю историю Дебора почувствовала себя выше Беллы.