Скандальный брак

Он затаил дыхание, когда Эви встала на цыпочки, потянувшись за стоявшим на книжной полке тонким томиком. Он никогда не видел ее распущенных волос и упивался видом волнистых прядей, касавшихся кончиками округлых изгибов ее ягодиц. В неярком свете ее волосы мерцали, словно мед под лучами солнца. Ладони Спенсера горели от непреодолимого желания зарыться в эти густые локоны. Отблески тлеющих угольков в камине прекрасно обрисовывали ее силуэт. Он пожирал взглядом высокую грудь, просвечивавшуюся сквозь пеньюар. Изящный вид ее грушевидной попки был и подавно соблазнительным. Ладони ныли от возбуждения — вот бы самому потрогать эти формы.

Спенсер шевельнулся, поглаживая себя через халат. Это уже ни в какие ворота не лезет: тверд как камень. И от того, что он почти голый, никакого толку. Стоит лишь дернуть за пояс халата, и он освободится от него. Стоит сделать всего один шаг, и он окажется прямо позади нее, отделяемый от нее лишь тонким хлопковым пеньюаром. А приподняв подол, он мог бы прижаться к ней всем телом и потереться об ее очаровательно-круглую попку.

Держа книгу в руках, Эви опустилась на пятки, перелистывая страницы. Ее ягодицы подрагивали — невероятно чувственно. Решительно кивнув, она повернулась, намереваясь уйти.

Этого Спенсер был не в силах вынести. Ну, уж нет!

— Не спится?

Она слегка вздрогнула от неожиданности и выронила книгу себе под ноги.

— Спенсер. Я тебя здесь не заметила.

Пламя камина осветило ее лицо. С распущенными волосами она выглядела по-другому. Моложе. Свежее лицо казалось нежным и куда менее чопорным.

— Тебе давно следовало быть в постели, — проворчал он. — Завтра нам предстоит долгий день.

— Я могла бы тебе сказать то же самое.

Спенсер поднес бокал к губам и сделал щедрый глоток, наслаждаясь обжигающим прикосновением спиртного к глотке. Эви с опаской посмотрела на него, ее взгляд блуждал вдоль его вытянутых перед собой ног.

— Я скоро лягу, — он жестом указал на стоявший подле него маленький палисандровый столик[9]. — Хочешь выпить?

Спенсер перегнулся через подлокотник и наполнил стоявший на подносе пустой бокал.

— Может, это поможет тебе заснуть.

Она открыла рот, чтобы, как он предположил, отказаться, но потом притихла. Удивив его, она только пожала плечами и шагнула вперед, чтобы принять бокал. Их пальцы соприкоснулись, между ними словно искра проскочила.

Шумно вздохнув, она опустилась в кресло напротив него, стиснув бокал обеими руками, и осторожно отпила глоток.

— Когда ты рассчитываешь прибыть на место?

— Гретна-Грин в двух шагах от границы.

Она кивала головой, а ее взгляд задумчиво блуждал по комнате, вдоль книжных полок у стен, потом добрался до куполообразного потолка красного дерева.

— Тебе повезло получить этот дом в наследство от матери. Куда удобнее, чем постоялый двор.

— По мнению моего отца, она была одной из его величайших ошибок, — его губы искривились. — А ошибался он частенько.

— Отчего же твоя мать была величайшей?

— Он утверждал, что она ему не пара. Отец отчасти стыдился ее. В семье матери водились кое-какие деньги — им принадлежала фабрика в Морпете, но ее провинциальность и неспособность принять его многочисленные любовные интрижки… — Спенсер пожал плечами.

Эви притихла и сделала еще один глоток.

— Должно быть, твой отец когда-то очень ее любил. Поначалу, — пробормотала она.

Спенсер расхохотался, тихо и неприятно, словно ему было не до смеха.

— Да уж! И ее и всех остальных жен. Он их всех любил поначалу. Поначалу он замечал лишь их красивые личики.

Ее глаза удивленно распахнулись.

— Сколько же жен было у твоего от…

— Четыре. Моя теперешняя мачеха Камилла была четвертой и последней. Она продержалась дольше всех. Она лучше других понимала его… привычки, его бесконечную ложь.

— Ложь, — необычно тихо повторила Эви.

— Да, он был искусным лжецом — ему не было равных в умении убедить женщину, что он любит лишь ее одну.

Спенсер невольно презрительно скривил губы.

— Он был способен кого угодно в чем угодно убедить. Даже меня. Иногда я даже воображал, что небезразличен ему.

— Судя по твоим словам, он был неприятным человеком.

Спенсер замолчал, закашлявшись.

— Когда мне было шесть, я застал своего отца с помощницей повитухи[10]. Незадолго до этого моя мать разрешилась мертворожденным сыном.

Эви задохнулась от ужаса.

— После этого она недолго прожила. Две недели. Потом появилась Камилла. К счастью для нее он первым отправился на тот свет.

Вытаращив глаза, она отхлебнула бренди из своего бокала и сморщилась.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что твой отец…

— Был убийцей?

Она молча кивнула, несомненно шокированная перспективой выйти замуж за человека, чей отец убивал своих жен и насаждал вокруг себя лишь ложь да злобу.

— Нет. Просто обстоятельства складывались так неудачно. Его первая жена скончалась в горячке. Вторая — из-за несчастного случая с каретой. Третья…, — при этих словах его горло сжалось, — моя мать так и не оправилась от родов.

А его отец тем временем совокуплялся в соседней комнате с другой женщиной.

— Я сожалею.

Спенсер хмыкнул.

— А он нет. Ее смерть позволила отцу жениться на Камилле.