Скандальный развод (СИ)

— Конечно! Например, если ты охмурил статусную бизнес-вумен, я предложила бы тебе пройтись по классике. Пять десятков вот таких роз, обвязанных толстой лентой, её удовлетворят. Потому что если ты притащишь ей корзину с нежнятиной…

Отрываюсь от Вадима и снова пробегаюсь по своим цветам.

— К примеру, соберешь что-то слишком воздушное из пиончиков, фрезий и гортензий, она подумает, что ты слишком ванильный.

— Нет, мне определенно не нужно, чтобы она считала меня ванильным.

— То есть это твоя ровесница или даже постарше?

Оглядываюсь и вижу, что Вадим еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. А мне вообще не смешно. Я выясняю, кого буду сегодня вечером ненавидеть.

— Помладше. Но слишком ванильно делать не нужно. Что-то... Среднее. Да и мне казалось, что обычные розы — это пошлость, нет?

Снова фыркаю. Мужчины никогда и ничего не понимали в цветах и вкусах женщин.

С чего вдруг именно на Вадима должна была сойти божья благодать? Такой же, как все. Ему повезло, что у него есть я.

— Жене или любовнице? А может быть маме?

— Марьян.

— Что? Прости, но это тоже важно. Знаешь, сколько раз мои девочки собирали сразу два букета? Один — залог хорошего минета. Второй — залог прощения жены за то, что этот минет имел место.

На самом деле, в груди жжется. Я ненавижу измены и изменников. Но сейчас хочу создать видимость легкости. Вадиму это, кажется, не нравится. Он хмурится.

— В моем случае либо жена, либо любовница. Но она — ни то, ни то.

— Хм, интересно... То есть ты хочешь, чтобы она ею стала?

Взгляд Вадима становится серьезным-серьезным. Я почему-то даже замираю, продолжая смотреть на него через плечо. Жду ответа с замершим сердцем.

— Посмотрим.

Но тот самый ответ ничего не проясняет.

— Собери букет который любая мечтала бы увидеть вечером под своей дверью.

Молчу и обдумываю. Тяжело вздыхаю, отправляя назад розу.

— Сложная задачка.

Даже врать не приходится. Действительно сложная.

— Но ты с ней справишься, я в тебя верю.

И пусть эту похвалу можно было бы пропустить мимо ушей, она меня почему-то грести мотивирует.

Я одну за другой тяну веточки и стебельки. Щепетильно выбираю каждый цветок.

Цвет коробки. Ленты. Обрезаю, компоную. Отхожу и разглядываю.

Тратить на рядовой заказ столько времени и сил — неразумно, но я трачу.

Удивительно, но увлекаюсь настолько, что и сама влюбляюсь в букет до

Невозможности.

Мне жалко его отдавать. Больно от мысли, что Вадим сделает какую-то женщину счастливой моим творением, но я стараюсь этого не показывать.

Когда я заканчиваю, он тоже осматривает результат, но особого восторга не выказывает. Что с него взять? мужчина.

— Устроит?

Он кивает и тянется к плотной ленте. Оттягивает ее пальцами, потом отпускает она хлопается о бок коробки, а Вадим поднимает взгляд на меня.

— Ты бы такому порадовалась?

На самом деле, да.

Но прежде, чем я отвечаю, у меня успевает облиться кровью сердце. Даже горло сжимается. Только своего расстройства я не выкажу.

Снова прокашливаюсь и отвечаю притворно легкое:

— О, да. Я бы очень порадовалась

— Отлично. Тогда забираю. Сколько с меня?

Деньги с Вадима я брать не хочу. Стараюсь съехать на то, что этот букет он может засчитать в стоимость своей работы, которую я обязательно оплачу, но он настаивает.

Платит наличными, которые жгут пальцы. Я провожаю его взглядом и опускаюсь на кресло.

Чувствую себя бессильной. На душе — слишком ядреный коктейль. Ревность.

Влюбленность. Страх. Сомнения.

Я не хочу, чтобы он таскал цветы другой. Но что я могу предложить ему взамен?

Или всё же что-то могу?

Не знаю. Запуталась.

Голова идет кругом от всего, что происходит в моей жизни.

Вернувшиеся в цветочный девочки застают меня в не лучшем состоянии. Теперь уже они пытаются вытолкать меня проветриться, но мне лучше снова забить мысли работой.

Весь день я провожу среди цветов. Посвящаю его звонкам, обслуживанию других клиентов, разговорам с сотрудницами, но выбросить Вадима из головы не удается.

Заказывая такси домой, продолжаю представлять ту, для которой собрала, наверное, лучший в мире букет.

Придумываю дурацкий предлог для звонка: например, попросить Вадима его сфотографировать, чтобы мы могли разместить на сайте и в каталоге. Но так и не набираю.

Господи, это унизительно.

Чувствую себя самой большой неудачницей в мире, потому что стоит мне зайти в холл своего парадного, охранник встречает меня «радостным» сообщением, что лифты не работают. Поэтому на свой верхний этаж я плетусь по лестнице.

Усталость вперемешку с обидой напрочь убивают настроение. Идя по длинному коридору в сторону поворота к своей двери, я думаю о том, что попав домой, просто разрыдаюсь. Надеюсь, Лея даст мне возможность поплакать из жалости к себе хотя бы десять минуточек.

Но и усталость, и обиду разом как рукой снимает, стоит мне повернуться к двери и замереть на месте.

На плитчатом полу у входа в мою квартиру стоит корзина с цветами.

На глаза наворачиваются слезы, но я всё равно слишком хорошо помню каждый элемент этой композиции. Мне не нужно ее разглядывать.

Подхожу и опускаюсь на корточки. Веду пальцами по лепесткам. Улыбаюсь.