Скандальный роман (СИ)

Поэтому, темный жрец? Думаешь, трах с рыжеволосой шлюхой заменит тебе пламя огненной рии? О ком ты думаешь, когда ее рыжие волосы рассыпаются на подушке, когда ты с намеренной жестокостью вдалбливаешь ее тело в матрац? Душишь, ласкаешь, вбиваешься до потери пульса, трахаешь…чье имя ты кричишь? Не в слух. В мыслях…

{Чье имя, Кэлон? Мое имя. Я знаю, чувствую это. Вспоминаю. Но никакая поддельная реальность, никакая идеальная рыжая кукла не заменит тебе меня. Ту, что никогда не покорится тебе. Никогда не будет принадлежать тебе! Я лучше умру, чем отдам тебе свою душу. Будь ты проклят, Кэлон, я еще не раз докажу тебе это…

Даже в твоих редких снах, где ты берешь меня, ту девушку, близость с которой так и не познал, близость с которой напитает тебя такими силами, о которых ты и не мечтал…даже в твоих снах все ярче, чем наяву с куклами, подобными мне. А их за сотни лет у тебя было много…какая София по счету рыжая аманта?}

— Ты ответишь за свои слова! — не сдерживая гнева, обещает София, когда нас останавливают перед дверью, за которой, судя по шуму, находится целая толпа людей.

Я хочу ответить Софи, но Никки перебивает нас обоих:

— Хватит, девочки! Охрана все передаст Кэлону!

— Одалы, вам лишь бы поцапаться. Разве в Плезире вас не учили хорошим манерам? Ждите нас здесь, — обращается Даг (как называла его Никки) к девушкам и открывает дверь, от которой за километр веет кровью. – Ждите здесь. После казни передадите Кэлону, что лично проследили за девушкой.

Делая глубокий вдох, я медленно иду вперед, окруженная охраной. Столько воинов для никчемной одалы…

[Кэлон]

Это уже вторая казнь за год, которую Нуриэль поручает провести мне лично. И каждый раз приговорёнными являются мятежники, несущие смуту и опровергающие истинность предсказания, истинность самого Правителя и его власть. Выбрать в качестве экзекутора темного жреца — это единственный способ устрашения и запугивания, который смог придумать Нуриэль. Я сам никогда не вызывался участвовать в казнях. Их так много было в моей жизни, смерть идет со мной в ногу следом, рядом, впереди и позади, порой обгоняя и глядя мне в глаза. Я привык к ней, как бы пафосно и громко это не звучало. И она меня не пугает.

Однажды мы встретимся с ней и поговорим по душам, но пока рано. Впереди еще много веков и дел, которые требуют завершения.

А сегодня у меня будет шанс проявить свои способности в полной мере. Я предчувствую игру, кровавое пиршество, и я устрою настоящее представление, но не для собравшихся на площади зевак, а для той, которая должна осознать, что сопротивление бесполезно.

{Ты думала, что знаешь, что такое страх, Мандиса? Ты ошибаешься.}

У настоящего страха мое имя, и скоро ты почувствуешь его всеми фибрами души, он коснется тебя своими темным дыханием, поселится в твоей душе, чтобы приветствовать меня, когда я приду за тобой.

— Амид, все готово для казни, — сообщает Даг, врываясь в покои. Его глаза горят в предвкушении. Мои стражники так же безжалостны и кровожадны, как я. Минты, у которых в распоряжении нет сотен лет, так спешат жить, но иногда для того, чтобы остро ощутить все мыслимые и немыслимые оттенки эмоций и чувств, он переходят черту… и там, за гранью, в кромешной тьме сознания, пропитанного грехом и смертью, их жду я.