Скандальный Роман (СИ)

— Колин, пожалуйста. Перестань разговаривать со мной так, будто ничего не было. Будто ты не изменял, не лгал мне долгое время. Я многого не знала о тебе, когда начала с тобой встречаться, и это нормально. Я поняла, что ты не мой человек, и поверь, я тоже не твоя девушка…

— Я тоже много о тебе не знал, Лана. Не знал, что тебе нравятся мужчины постарше и…

— Я не хочу говорить о нем, — слишком резко и эмоционально огрызаюсь я, пока мы с Колином все дальше и дальше уходим от людей, при этом выхода из парка по-прежнему не видно, несмотря на то, что я слышу, как где-то рядом несутся машины и сигналят такси.

— Я просто хочу, чтобы начали все сначала. Может, съездим в Майами на каникулы? — он сжимает мою ладонь крепче и снова озирается по сторонам, нервно проводя свободной рукой по своим не уложенным волосам.

— Я наоборот хочу новогодней атмосферы, Колин. К тому же я никуда с тобой не поеду, — пытаюсь освободиться из его хватки, но мой пренебрежительный жест не скрыть от цепкого взгляда Миллера.

— Черт, ну что мне с тобой делать, Лана? — он вдруг встает впереди меня, и я резко замираю, чуть не уткнувшись носом в его черную куртку. — Девочка моя, — Колин вновь заглядывает в мои глаза, но я не испытываю ничего кроме тошноты, когда он произносит столь ласковые слова. — Как мне загладить свою вину? Я был дураком… я так хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Чтобы ты была только моей, — с безумным обожанием нашептывает Миллер, поглаживает костяшками пальцами мою щеку. Чем больше он меня лапает, тем сильнее мне хочется тщательно помыться.

— Опять, Колин? Я это уже слышала. Хватит… этому не бывать. Мы больше никогда не будем вместе, понимаешь? Никогда, — не выдерживая, твердо произношу я, бросая ему вызов. Светлые глаза Миллера мгновенно темнеют на несколько тонов, а в расширенных зрачках отражаются внутренний бес, которым он одержим.

— Да что ты говоришь, моя хорошая, — обманчиво ласково произносит Колин. Его ногти вдруг впиваются в мою щеку, и, сжимая зубы, он резко ведет вниз свои пальцы, до крови царапая щеку. От неожиданности и боли я вскрикиваю, инстинктивно пытаясь вырваться. Кажется, в порыве страха я с силой толкаю его, и в следующее мгновение Колин хватает меня за ворот куртки и тащит в сторону густых зарослей. Острые ветки бьют меня по лицу, задевают свежую рану, пока он грубо проталкивает меня вглубь укромного, безлюдного места. Я не сразу понимаю, что теперь он настроен весьма агрессивно. Должно быть, шоковое состояние до сих пор дает о себе знать, поэтому кричу слишком поздно… слишком поздно для того, чтобы рассчитывать на счастливое спасение и на очередного героя, который появится из воздуха.

— Колин, хватит. Колин, отпусти! Мне больно… — шепчу я, чувствуя, как он до сих пор крепко держит меня, и вижу, как на белый снег капают капли бордовой крови. Я ничего не могу сделать Колину, даже по яйцам дать. Боюсь, что он озвереет сильнее, и меня здесь вообще не найдут… живой.

Какого черта я вообще поперлась гулять в парк с «незнакомцем» … очередной урок, который я с радостью вынесу, если, конечно, выберусь отсюда.

— А мне, а мне не больно, Русланочка? Смотри, шлюха! Смотри, какая ты грязная тварь! — вдруг начинает орать он, дергая меня за ворот сильнее, так, что он практически перекрывает мне кислород. Колин хватает меня за волосы и тыкает носом в экран телефона, на котором включено то самое видео… черт, как я могла не догадаться, кто стоит за всем этим? Я закрываю глаза, ощущая, как по щекам непрерывно текут слезы, но это не помогает, не спасает меня от того, что я итак помню наизусть…

Я слышу свои стоны. Такие громкие. Звуки нашего с Алексом секса и даже разговоры… черт, нет. Это все просто страшный сон. Я хочу, чтобы этот кошмар скорее закончился.

— Скажи мне, дрянь. Поклянись, что вернешься ко мне. Иначе это долбанное видео попадет в тренды ютуба прямо сейчас, сука! Поняла меня? Глаза открой, шлюха. И скажи. Давай, детка, говори. Как ты хочешь быть со мной, — лихорадочно тараторит псих, удерживающий меня за шкирку. И Колину, кажется, совершенно плевать на то, что я задыхаюсь, хоть и сама не понимаю, отчего больше — от душевной боли или от того, что ткань давит мне на жизненно важную артерию.

— Колин… — отчаянно хриплю я. — Колин, тебе нужна помощь…

— Это тебе нужна помощь, дрянь. Да только никто тебе не поможет, ясно. В моих руках твоя долбанная жизнь и репутация твоего папочки. Скажи, что вернешься ко мне. И если передумаешь, знай: это видео обязательно увидят все, кто тебя знает. Пусть они поймут, какая ты шлюха. Как сладко ты стонешь, сука. Со мной ты не была такой горячей, потаскуха гребаная, — шипит в ухо Колин, резко кидая меня лицом в сугроб. Кожу обжигает холодом, когда я соприкасаюсь со снегом и опираюсь на землю руками, пытаясь встать. За это я получаю от психа мощный удар ноги в тяжелом ботинке по бедру и, жалобно всхлипывая, вновь падаю на землю, не веря в то, что это все происходит именно со мной.

— Колин, прошу, не надо… — сиплым голосом заверяю его я.