Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

Как показало будущее, Ливанов оказался провидцем, когда заявил своим коллегам, что при Ефремове МХАТ перестанет существовать в том виде, в каком его привыкли видеть на протяжении многих лет. При новом руководителе прославленный театр просуществует всего-то полтора десятка лет и распадется на две враждебные половины. К счастью, «старики» этого позора не застанут. Первым из жизни уйдет Борис Ливанов – это случится в сентябре 1972 года. Вслед за ним в течение следующих пяти-семи лет этот мир покинут и все остальные «великие старики» МХАТа.

Актер в бегах (Валерий Рыжаков)

С утра 1 сентября 1970 года съемочная группа детектива «Возвращение „Святого Луки“, который на „Мосфильме“ снимал режиссер Анатолий Бобровский, должна была снимать эпизод в декорации „квартира Лоскутова“. В нем валютчик Лоскутов (Олег Басилашвили) обговаривал с рецидивистом Графом (Владислав Дворжецкий) условия предстоящего похищения картины „Святой Лука“. После разговора Граф покидал квартиру с подручным Лоскутова по кличке Червонец (Валерий Рыжаков). Однако в назначенное время на съемочную площадку подтянулись все исполнители, за исключением Рыжакова. Прождав его полчаса, режиссер отправил на его поиски своего ассистента. Спустя какое-то время тот вернулся с нехорошей вестью: оказывается, Рыжаков еще вчера уехал из Москвы в Калинин на съемки другой картины. „Как уехал? – схватился за голову режиссер. – Его же предупреждали!“ Ассистент в ответ лишь развел руками.

По всем киношным меркам это было проявлением вопиющего неуважения молодого актера к своим коллегам. Хотя и Рыжакова понять было можно: в калининском фильме он играл роль положительного героя, а в «Луке» всего лишь «шестерку» – парня на побегушках. А какова роль, таково и отношение к ней.

Между тем расстроенный режиссер съемку отменил (кстати, это нанесло группе финансовый ущерб в сумме 600 рублей), а сам сел писать докладную о случившемся на имя гендиректора студии. Спустя две недели тот выпустит приказ о наказании Рыжакова: с актера удержат одну треть его зарплаты в соответствии со статьей 83 КЗоТа, а также информируют о его недостойном поведении труппу ЦТСА, где он тогда работал.

Побег балерины (Наталья Макарова)

Как мы помним, первым советским артистом балета, сбежавшим из СССР на Запад, был Рудольф Нуриев: он осуществил свой побег в июне 1961 года во время гастролей Кировского театра оперы и балета в Париже. Этот побег западные идеологи использовали на полную катушку, сделав из Нуриева «борца с тоталитарным режимом, который только и делает, что зажимает свободу творческих личностей». На самом деле в основе этого побега лежали совсем иные причины, а именно – гомосексуализм Нуриева, который в СССР карался в уголовном порядке. Видимо, Нуриев попросту испугался, что его необузданный темперамент в этой области рано или поздно доведет его до «цугундера», вот и решил искать счастья на Западе.

Скрывая от широкой общественности истинные мотивы побега Нуриева, западные идеологи преследовали одну цель: демонизировать СССР и заодно расписать райскую жизнь на Западе. Отметим, что для Нуриева она и в самом деле была райской: он играл ведущие партии в парижской «Grand Opera» и получал многотысячные гонорары за свои выступления. Мировая пресса писала о нем, как о гениальном танцоре, талант которого только на Западе сумел достичь своего подлинного расцвета. Все эти похвалы, естественно, достигали и ушей тех коллег Нуриева, которые продолжали жить и творить в СССР. В итоге некоторые из них не смогли удержаться от соблазна повторить поступок Нуриева.

Первой в этом списке стала балерина все того же Кировского театра оперы и балета Наталья Макарова, которая сбежала на Запад во время гастролей театра в Лондоне. На календаре было 4 сентября 1970 года. Отметим, что Макарова считалась одной из ведущих балерин Кировского театра и являлась женой кинорежиссера Леонида Квинихидзе (Файнциммера), будущего автора таких телехитов, как «Соломенная шляпка», «Небесные ласточки», «Мэри Поппинс, до свидания!». Позднее сама Н. Макарова так опишет события тех дней:

«В труппе на следующий день, разумеется, поднялся переполох – начались пересуды, для всех известие о моем defection было как удар грома. Еще бы, я и сама не ожидала такого оборота. Особенно, как мне рассказывали, убивалась моя костюмерша Валечка, которая меня очень любила. Она напилась и рыдала, приговаривая: „Кто бы мог подумать, что Наташка, наша Наташка останется! Все думали – Барышников, Барышников, а вот ведь что получилось“.

Стоит отметить, что и до балеруна Михаила Барышникова очередь тоже дойдет, только будет это спустя четыре года, о чем разговор еще пойдет впереди.

Страдания великого сатирика (Аркадий Райкин)