Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

Поскольку КГБ с самого начала знал об этой встрече, а, значит, и о планах киношников по поводу Высоцкого, он тут же предпринял соответствующие шаги, с тем чтобы не допустить осуществления этой затеи. В один прекрасный день Стефанович и Гвасалия были вызваны на Лубянку (причем не в главное здание, а в невзрачную двухэтажку на Кузнецком мосту), где два бравых полковника устроили им настоящую головомойку. Суть их претензий свелась к следующему: дескать, если вы хотите, чтобы ваша первая большая картина увидела свет, вы должны немедленно отказаться от приглашения на главные роли Высоцкого и Влади. Никакие аргументы гостей по поводу того, что Высоцкий ведущий актер Театра на Таганке, а его жена – член Коммунистической партии Франции, никакого впечатления на хозяев не произвели. Они были непреклонны и, видя, что их собеседники продолжают упорствовать, даже пригрозили им серьезными проблемами в их дальнейшей киношной деятельности. Последний аргумент сразил гостей окончательно.

Через пару-тройку дней, когда даже заступничество Сергея Михалкова не изменило позиции КГБ, Стефанович отправился в Театр на Таганке, чтобы лично сообщить Высоцкому неприятную новость. По словам режиссера, услышав ее, у актера глаза налились слезами. И он с болью и мукой спросил:

– Ну объясни мне – за что? Что я им сделал?

Но Стефанович ничего не смог ему ответить.

В итоге вместо Высоцкого и Влади в картину будут приглашены другие актеры: Альберт Филозов и Виктория Федорова. Но с их участием фильм абсолютно не «прогремит».

Маршал против писателя (Георгий Жуков / Александр Чаковский)

В первой половине июня в центре скандала оказались двое известных людей – главный редактор «Литературной газеты» Александр Чаковский и маршал СССР Георгий Жуков. А произошло вот что.

Вот уже в течение нескольких месяцев журнал «Знамя» публиковал роман Чаковского «Блокада». Одним из подписчиков журнала был и Жуков. Ознакомившись с первыми главами книги, он написал в июне 71-го возмущенное письмо в отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС с требованием немедленно прекратить публикацию произведения как идеологически вредного. Мол, из этого романа следует, что Красная Армия разгромила врага не силой своего оружия, не преданностью делу Ленина – Сталина, но жестокостью своих командиров. Об этом свидетельствует, писал военачальник, изображение… маршала Жукова, который на страницах романа грозит подчиненным расстрелом. Все это, заключал автор письма, создает ложное впечатление о причинах разгрома гитлеризма и объективно льет воду на мельницу зарубежных фальсификаторов истории.

Если бы подобное письмо написал какой-нибудь безвестный ветеран Отечественной войны, от него еще можно было бы отмахнуться. Но под ним стояла подпись самого Маршала Победы! Короче, чуть ли не в тот же день, когда письмо достигло Старой площади, туда был срочно вызван виновник скандала – Чаковский. В кабинете заместителя заведующего отделом Агитпропа ему дали ознакомиться с письмом маршала, после чего спросили:

– Ну, что будем делать?

Писатель в недоумении пожал плечами. Он действительно не знал, что предпринять в сложившейся ситуации. Тогда инициативу в свои руки взял хозяин кабинета. Он сказал:

– Документ, конечно, нелепый, и если бы он не был подписан Жуковым, мы бы выбросили его в корзину. Но… – он слегка развел руками. – Жуков есть Жуков. Поэтому мой совет такой. Сейчас он, видимо, в распаленном состоянии, и пытаться с ним разговаривать тебе не стоит. К тому же он не так давно оправился от болезни. Словом, надо выждать два-три месяца, он успокоится, и тогда тебе надо с ним встретиться. Письмо адресовано в ЦК, поэтому встречу организуем мы. Согласен?

Чаковский покорно наклонил голову. Далее послушаем его собственный рассказ:

«Меня ждала машина, но я, отпустив шофера, решил пойти в редакцию пешком. Я чувствовал, что сейчас буду не в состоянии заниматься редакционными делами и должен по дороге на Цветной бульвар обдумать наедине с самим собой постигшую меня катастрофу. Да, это была катастрофа. Первые главы „Блокады“ многие хвалили, и, хотя до конца романа было еще далеко, его сюжет, хронология, главные действующие лица – все это уже выстроилось в моем воображении. Я уже считал „Блокаду“ главной книгой в моей писательской биографии – и вдруг… Маршал Советского Союза, знаменитый полководец, национальный герой страны, человек, к которому я испытывал глубочайшее уважение, обвинял меня в грубейшей идеологической ошибке в изображении обороны Ленинграда и в искажении образа самого полководца.