Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

Белорусский вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» был создан в сентябре 1969 года и достаточно быстро стал популярным: уже в следующем году он стал лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Билеты на концерты «Песняров» достать без боя было нельзя, их пластинки на прилавках магазинов подолгу не залеживались. Короче, успех у «Песняров» был безоговорочный. Как вдруг в конце 1971 года ансамбль угодил в эпицентр громкого скандала, изрядно попортившего нервы его участникам.

Началась эта история 9 декабря 1971 года, когда в «Комсомольской правде» появилась заметка Е. Гортинского под названием «Скандал перед микрофоном». Вот ее полный текст:

«Во вчерашней почте нас поразило обилие конвертов со штемпелем Волгограда. Когда их вскрыли, оказалось, что все письма – об одном и том же.

«У нас в городе гастролировал вокально-инструментальный ансамбль из Белоруссии „Песняры“, – пишет студент Никольский. – Мне посчастливилось достать билет на один из его концертов. Я остался очень доволен. Но, увы, вскоре хорошее настроение пошло насмарку».

«Могло показаться, – говорится в письме коллектива мартеновского цеха завода „Буровое оборудование“, – что это не эстрадный ансамбль, а группа дельцов».

«Видимо, молниеносный успех, который „Песняры“ завоевали у публики, вскружил молодым артистам головы. Но, честное слово, не грех певцам подумать и о том, что успех этот они могут так же молниеносно и потерять», – заключают свое коллективное письмо рабочие химического завода.

Что же случилось в Волгограде?

Оказалось, работники местного телевидения договорились с художественным руководителем «Песняров» В. Мулявиным о видеозаписи концерта. Однако в последний момент В. Мулявин заявил, что «Песняры» бесплатно записываться не намерены. Более того, артисты прервали концерт, один из них на глазах у сотен зрителей оборвал микрофонный кабель, а второй ударил по микрофону, выведя его из строя.

Наши читатели справедливо возмущаются поведением новоявленных «звезд», их пренебрежением к зрителям города-героя. «Очень хотелось бы, – говорится в одном из писем, – чтобы артисты и их руководитель т. Мулявин публично объяснили свое поведение на страницах „Комсомольской правды“. К этим словам мы можем только добавить, что одного объяснения мало. Хотелось бы услышать оценку этого поступка Министерством культуры Белоруссии и общественными организациями республики».

Уже много лет спустя (в феврале 1997 года), в интервью газете «Московский комсомолец» В. Мулявин, коснувшись этого инцидента, назвал его «расправой с популярным коллективом». Мол, все описанное в газете было неправдой. Цитирую:

«Мы выступали в Волгограде, а этот скандально известный концерт давали в Волжске. По традиции телевидение имело право снимать только последний концерт, мы же должны были работать еще два дня. Выходим в Волжске на сцену, а там установлена аппаратура для съемок. Мы говорим залу: „Сейчас уберут микрофоны телевизионщиков, и мы начнем концерт“. Ждем, ничего не меняется. Публика в тот вечер была очень, так скажем, специфическая. Волжскую-то плотину зэки строили, ну и осели в окрестностях. Они, сами понимаете, долго ждать не будут. Атмосфера в зале стала накаляться, тогда наши рабочие вышли на сцену, аккуратнейшим образом разъединили штекеры и унесли микрофоны за кулисы. Концерт чуть задержался, правда, но отработали мы его как надо.

А потом эта статья в «Комсомолке»… На разборку из Минска примчался замдиректора филармонии, присутствовал председатель Волгоградского обкома партии, нам даже объясниться не дали. Такая была демонстрация, партийцы возмущались, хватались за сердце, чуть ли не в обморок падали. А нам как раз накануне скандала пришло приглашение поехать в Канны на фестиваль (имеется в виду ярмарка грамзаписи МИДЕМ, проводившаяся в январе 71-го. – Ф. Р.). Ну и плакали Канны – стали мы на несколько лет невыездными…»

Напомню, что эти слова Владимира Мулявина датированы февралем 97-го. А тогда, в 71-м, все завершилось совершенно иначе – покаянным письмом того же Мулявина в «Комсомольскую правду» (номер от 29 декабря). Письмо было коротким: