Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

Первую свою песню «Хлеб да соль» я исполнил в Унече под разговоры и шум зрителей, густо валивших в зал… Мое «рассаживайтесь поскорей», казалось, возымело действие. Но все равно, стоя на сцене, я ощущал несобранность зала. Из темноты задних рядов волнами катилось к рампе какое-то тревожно-игривое настроение. Наверное, каждый исполнитель чувствует, как опасна подобная атмосфера, когда все на грани. Чисто профессиональные навыки помогают артисту на сцене быть самой непринужденностью, хотя внутренне он полон тревоги и предчувствия беды.

И она случилась. Я пел: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди. Солдат вернется…» И вдруг в паузе после слов «ты только жди…» из задних рядов раздалась громкая хулиганская реплика.

Зал выжидательно замер, а я сказал, что пока не удалят зрителя, не умеющего себя вести, концерт продолжаться не будет. Со своего места встал подвыпивший парень без пиджака, в расстегнутой рубахе и, продолжая выкрикивать что-то, проследовал к выходу. В рядах зрителей улегся оживленный (гляди, какое происшествие!) шумок. А я прямо с того места, с той паузы, где оборвал песню, продолжил ее.

Петь было нелегко, а тут еще сбоку, из-за кулис – беспрерывный шум, какие-то хождения, разговоры. Смежное со сценой служебное помещение вело прямо в буфет. Как посторонние попали за кулисы, кто разрешил им быть там во время концерта, почему открывалась и закрывалась притягательная буфетная дверь – выяснить было не у кого: представителей дирекции клуба там не было. Пришлось нашему конферансье Вячеславу Вирозубу прямо со сцены просить кого-нибудь из администрации навести порядок за кулисами. Так второй раз был прерван концерт.

Снова выхожу на сцену. Впереди еще цикл лирических песен: о счастливых встречах и горьких расставаниях, о любви, преданности и верности.

«Будет жить любовь на свете» – именно эту песню снова перебила реплика из задних рядов. У меня все оборвалось, и я сказал: концерт окончен. Дали занавес. Петь я больше не мог. Вот и все…

За кулисами, куда пригласили меня после концерта, я слышал лишь упреки в свой адрес. Но я не мог их принять. Как профессиональный артист я, конечно, сумел бы заставить себя петь в любых условиях. Как гражданин – нет. Согласен, из всех, кто сидел в зале, лишь единицы виноваты в том, что произошло. Но именно они, к сожалению, делали погоду.

Я бы солгал, сказав, что сталкиваюсь с подобной ситуацией впервые. Но чаще, гораздо чаще встречается нам прекрасный зритель. В этом году я выступал перед строителями в Набережных Челнах, в Сибири, у нефтяников Азербайджана. Где и зрительные залы похуже, и до клуба не так легко добраться, но как идут люди на концерт, как слушают и как хочется им петь!

Горькие были у меня песни в Унече. Холодная комната, где переодевались перед выходом на сцену, безразличие администрации и к нам, и к концерту, и к публике. Можно подумать: мелочи, ими можно пренебречь или попросту не обратить на них внимание… Но в том-то и дело, что из этих «мелочей», бывает, складывается большее – отношение не к исполнителю, а к тому, что он исполняет. А с таким отношением, по-моему, мириться нельзя. Не знаю, как на моем месте поступил бы другой артист. Но, если по совести, мне не дает покоя еще одно – в Унече я не выполнил просьбы, донесшейся из зала. Кто-то хотел услышать песню «На безымянной высоте». А я не спел. Не мог спеть».

Этот скандал не испортил карьеру Барашкову, хотя в 70-е годы его звезда не сияла столь ярко, как раньше, и по ТВ его редко показывали. Во многом это объяснялось тем, что Барашков изменил свой репертуар: стал исполнять песни Владимира Высоцкого, Юрия Визбора. В 1985 году Барашков сделал целую программу «Наполним музыкой сердца» по произведениям Ю. Визбора.

Скандал без музыки (Ирина Роднина / Александр Зайцев)

27 февраля 1973 года в Братиславе стартовал очередной чемпионат мира по фигурному катанию. И уже на следующий день случился скандал – с одной стороны, громкий, с другой – беззвучный: во время выступления советской пары Ирина Роднина – Александр Зайцев (они танцевали под мелодию «Метелица») внезапно пропал звук. Согласно правилам, в подобных случаях спортсмены имели полное право прервать выступление и потребовать повторного старта. Однако наша пара невозмутимо продолжала кататься без звука, чем буквально покорила зрителей. Когда номер завершился, стадион буквально взорвался от грома аплодисментов, а судьи выставили фигуристам высшие оценки не только за артистизм, но также за мужество и находчивость.

Согласно официальной версии, исчезновение звука было вызвано перебоями в электроснабжении радиорубки. Однако в кулуарах чемпионата живо обсуждалась и другая версия: об умышленной диверсии, направленной на то, чтобы советские фигуристы ни в коем случае не смогли получить золотые медали (многие чехи не могли простить русским ввода войск в свою страну в 68-м). Еще одну версию случившегося много лет спустя озвучила фигуристка Людмила Смирнова, участвовавшая в том чемпионате: