Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

«М. И. Царев сделал все для создания атмосферы, в которой невозможна нормальная творческая работа коллектива и главного режиссера. Вместо того, чтобы активно организовывать коллектив на выполнение творческих планов театра, выработанных главным режиссером, он всячески старался сорвать их осуществление. Приглашение в труппу новых актеров вызывает особые трения. Например, приглашенный в труппу И. М. Смоктуновский на роль царя Федора в спектакль „Царь Федор Иоаннович“ был принят со стороны директора и его последовательных проводников столь сдержанно или, просто сказать, не принят, что, естественно, насторожило этого актера и вызвало нежелание работать в театре. Практически все усилия М. И. Царева направлены на срыв творческой деятельности главного режиссера. В этом используются самые вероломные средства для нанесения ударов по здоровью и творческой мобилизации Бориса Ивановича в период работы над спектаклем. Используется все: оскорбление его человеческого, творческого достоинства, грубость, игнорирование в решении важных производственных вопросов, слежка и подкарауливание его недостатков под лозунгом партконтроля – все это направлено на возможный срыв Бориса Ивановича. Такое многолетнее нервное напряжение, которое создается вокруг работы Бориса Ивановича, меня как жену, как мать его детей очень тревожит…

Здоровье и силы Бориса Ивановича находятся на пределе. Я очень боюсь, в такой обстановке настанет день, и он физически не сможет прийти на репетицию и выпустить спектакль. Вот почему я обращаюсь к Вам, уважаемый Михаил Андреевич, с этим письмом и очень прошу вас помочь».

Суслов не стал лично разбираться в этих склоках, а поручил это дело кому-то из своих подчиненных. Однако вмешательство последних не привело к положительному результату – Царев и Равенских продолжали жить как кошка с собакой. В результате в конце декабря их обоих вызвал к себе министр культуры Петр Демичев, который симпатизировал Цареву. 24 декабря в дневнике актера Малого театра Михаила Жарова появилась следующая запись, посвященная этой встрече:

«Разговор, как потом мне сказал Царев, занял три часа. Демичев высказал все претензии к Равенских, к его поведению на собраниях, на склоки и запугивание при выступлениях выдуманными встречами его, Равенских, с правительством. В конце сказал: „Имейте в виду, что может так случиться, что в театре вообще не будет главного режиссера и тем более группировок, которые он создает“.

1976

Скандалы «Иронии судьбы»

Безусловный шедевр Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» был впервые показан по советскому телевидению 1 января 1976 года в 17.45 по московскому времени. Однако мало кто знает, что премьера едва не была сорвана. Камнем преткновения стало вступительное слово Рязанова, которое он записал накануне премьеры. По мнению режиссера, оно не содержало в себе ничего крамольного. Но телевизионное начальство посчитало иначе. А не понравилось ему следующее: во-первых, то, что Рязанов поблагодарил телевидение за то, что оно предоставило для его картины такой замечательный день, как 1 января (эта реплика показалась боссам с ТВ издевательской), во-вторых, фраза о том, что фильм является «рождественской сказкой для взрослых» (здесь режиссера обвинили в пропаганде… религии). В итоге Рязанову пришлось срочно мчаться на Королева, 12, и заново записывать свою речь. Вот как он сам об этом вспоминает:

«Огромное здание телецентра было пустынным. Лишь в одном из павильонов копошилось человек пятнадцать – оператор, звукооператор, видеоинженеры, микрофонщики, осветители, администратор и два куратора из парткома, призванные проследить, чтобы я все сказал как надо. Все эти люди были вызваны специально в праздничный день для того, чтобы осуществить две абсолютно несущественные поправки, не имеющие никакого, как вы понимаете, значения. Но какой-то, видно, высокий руководитель произнес глупость, и все исправно принялись ее исполнять невзирая на бессмысленную трату денег и времени. Я сел перед телекамерой и на этот раз не поблагодарил телевидение, а также обозвал свою ленту не рождественской, а новогодней сказкой. Через несколько часов я увидел на телеэкране свое вступительное слово, а затем пошел фильм…»