Скандалы советской эпохи. Звезды зажигали, власть гасила

25 января, в день рождения Владимира Высоцкого (ему исполнилось бы 52 года), Губенко собрал почти всю труппу в своем гостиничном номере в надежде если не примирить актеров друг с другом, а себя с Любимовым, то хотя бы создать видимость этого. Посиделки длились до одиннадцати вечера и, в общем-то, были теплыми. Актеры пили, закусывали и попутно вспоминали многие светлые страницы истории своего театра, связанные с именем Высоцкого. Никто из них тогда даже не догадывался, что спустя несколько месяцев «Таганка» разделится на две труппы (или трупа, как острили шутники) и многие из тех, кто совсем недавно сидел за одним общим столом, возненавидят друг друга. И никакая память о Высоцком им уже не поможет.

А Любимов продолжает нагнетать страсти. 27 января, перед началом очередного спектакля, он вышел на сцену и попросил зал встать, чтобы почтить память «жертв тоталитарных режимов», имея в виду события в Прибалтике. При этом он заявил: «Пока советские войска в Литве – нога моя не коснется порога так называемого Союза нерушимых республик свободных». Говорил он это зло, можно сказать, с ненавистью. В этом спиче он окончательно сбросил маску, представ в своем подлинном обличье – яростного ненавистника советской власти. Что самое странное, но его спектакль «Борис Годунов» на родине выдвинут на Государственную премию. Впрочем, чему удивляться: к власти в Советском Союзе давно пришли не просто антисоветчики, а откровенные русофобы.

В начале марта размежевание Губенко и Любимова продолжилось. Первый дал интервью газете «Советская культура», где весьма резко отозвался о руководителе «Таганки»: дескать, тот на Западе ничего адекватного тому, что он поставил в «Таганке», не создал. А в кулуарах театра Губенко назвал своего Учителя «политическим онанистом». Любимов в долгу не остался: заявил, что Губенко в роли министра хуже Демичева (как мы помним, Петр Демичев был министром культуры СССР в пору английской эпопеи Любимова, и тот называл его не иначе как «химиком», поскольку у того было химическое образование).

Агония «Таганки» наступила в конце 1991 года, когда Любимов затеял приватизировать театр, что немедленно повлекло бы сокращение труппы примерно наполовину. На законный протест актеров Любимов заявил: «Театр не богадельня и на дворе рыночные отношения. Я уже давно в эти ваши советские игры не играю». Актеры были в шоке, хотя чему было удивляться: до распада Советского Союза оставалось несколько дней и на горизонте уже зримо маячили новые, капиталистические реалии.

«Таганка» все 30 лет своего существования при Любимове била советскую власть и, по идее, должна была радоваться ее падению. Но особой радости среди актеров не наблюдалось. Спрашивается, нужно ли было так яростно бороться с социализмом, который, может, кому-то и был плох, но с голоду никому не давал умереть? Ведь при новой системе на плаву могли остаться только избранные – «сливки» «Таганки», которые, кстати, неплохо жили при прежней власти и имели все шансы устроиться и при новом режиме. Но что было делать остальным, коих насчитывалось больше сотни? Хотя разве в других театрах ситуация была лучше? Достаточно сказать, что в 1992 году только в одной Москве без работы останутся больше десяти тысяч артистов.

Между тем в руки актеров «Таганки» каким-то образом попал документ о приватизации театра, который Любимов хранил в своем сейфе. Там значилось несколько пунктов, которые всерьез напугали актеров. Цитирую: «Все заключенные контракты в рамках международных должны состояться без вмешательства города и министерства и должны быть утверждены без согласования. Если назначена будет приватизация театра, у меня (Любимова. – Ф. Р.) должно быть право приоритета покупки или создания акционерного общества с правом привлечения иностранных коллег по своему выбору…»

Испугавшись того, что Любимов, забрав себе все права на театр, избавится от большинства труппы, часть артистов «Таганки» обратилась за помощью к Губенко. Тот отправился к мэру города Г. Попову и добился от него, чтобы театр пока не приватизировали. В ответ на это Любимов собрал на общее собрание всех своих сторонников в театре. Это собрание окончательно разделило труппу на две враждующие половины – либерально-космополитическую (под руководством Юрия Любимова) и державную (под руководством Николая Губенко) – и вбило последний гвоздь в крышку гроба, куда была положена та легендарная «Таганка», что на протяжении почти четверти века была властительницей дум либерально-западнической интеллигенции.

Вставка