Скандалы советской эпохи

Я прекрасно знаю, что кое-кого раздражает моя манера держаться на сцене, – с этими словами Алла Борисовна направляется к столику, где горой лежат письма. – Вот здесь меня хвалят – это тривиально. Я вам лучше покажу другие, где меня ругают…

– Вы почитайте, почитайте, – говорит Пугачева. – Тут узнаете, что я в роскоши живу неимоверной. Можете сравнить с «натурой». Вот это сделали мои друзья из ширмы, купленной в комиссионке, а вот это – из спинки старой кровати. Каждый может такую роскошь себе организовать.

Спорить было абсолютно не о чем – все на глазах, очевидно. А вот о чем подумалось: ведь представления-то превратные во многом продиктованы красивостью кинокадров. По ним судят издалека о личности, а кто-то подливает в этот огонь масло обычной зависти…

Нет, не в отношении к песням Пугачевой или к произведениям других «спорных» мастеров дело. Речь идет об уважении к личности «звезды», ее праву на самовыражение, личную жизнь, отнюдь не предназначенную для бесцеремонного афиширования. Чем знаменитость не заслужила этих прав? Для рядового-то человека они не кажутся сегодня исключительными…

«Столкнулись со „звездой“, „Звезда“ распоясалась», «Встреча со „звездой“ – это заголовки публикаций упомянутой серии. Уже сами по себе они наводят на мысль о возникновении некой „околозвездной“ болезни, симптомами которой являются нездоровый ажиотаж, „перемывание косточек“, ложно понимаемая смелость: как, мол, мы высекли знаменитость!..

Возможно, кое-кто возмутится, читая эти строки: «Ишь, защитник выискался!» А может быть, их и на самом деле надо как-то защищать от обывательщины – не только Пугачеву, но и других «звезд», чей блеск нервирует бесталанных? Тогда бы, наверное, истинные таланты не пропадали с телеэкрана и из концертных афиш, из выставочных каталогов и издательских планов на годы, чтобы вернуться потом в ранге незаслуженно обиженных. Нужно быть попросту осторожнее, деликатнее, когда дело касается творческой личности. А вкус… Он у каждого – свой».

Эта была первая ласточка отката назад – кампании в защиту Пугачевой. Возможным это оказалось только после вмешательства в ситуацию главного идеолога перестройки Александра Яковлева. По его же словам: «Я тогда разозлился здорово. Пугачеву мне стало просто по-человечески жалко. Я звонил в Ленинград, стыдил людей. Я объяснял им, что мне все равно – ругалась она там или, может, дралась – но так травить нельзя. По моей инициативе тогда стали появляться ответы в газетах».

Тем временем 12 сентября задний ход в пугачевском скандале сделала «Советская культура». В статье «Восхождение… к скандалу?» М. Игнатьева писала:

«Я видела Аллу Борисовну Пугачеву в самых разных программах, в разных залах, очень много беседовала с ней – дома, за кулисами, в гостиницах. Разная она бывает, не говорю по отношению ко мне, а к другим людям, к окружающим, к коллегам, к журналистам. Да, случается, что недостает ей выдержки, такта, бывают и гонор, и капризы, и грубость. Но одного концерта, одного выступления на сцене Московского Художественного театра было достаточно, чтобы убедиться: у этой певицы глубочайшая душевная щедрость, духовная красота – все, так далеко упрятанное под привычным обликом освобожденной от условностей, развязной женщины. На том концерте благородство было в ней, и строгость, и удивительный талант трагедийной актрисы, о котором восторженно сказали Ангелина Степанова, Ирина Мирошниченко, Олег Ефремов, поздравляя Аллу Борисовну после концерта…»

Между тем практически сразу после возвращения из ФРГ Пугачева отправилась на гастроли в Сочи. Ехать туда ей не очень-то хотелось из-за все той же газетной свистопляски, но это было делом чести – концерты эти были объявлены заранее, и билеты на них были уже раскуплены. Концерты проходили в зале «Фестивальный» при переполненных залах. Пугачева продолжала оставаться звездой номер один, даже несмотря на титанические усилия недоброжелателей спихнуть ее с пьедестала. По данным «Росконцерта», за первое полугодие 1987 года Пугачева принесла прибыль в сумме 232 тысячи рублей.

1988

Страсти по Высоцкому-2 (Эдуард Володарский)

С середины 80-х годов в советской прессе стали все чаще появляться статьи о жизни и творчестве Владимира Высоцкого. А когда в стране началась так называемая «гласность» (с 1987 года) эти статьи пошли сплошным потоком. Правда, практически все они рисовали Высоцкого исключительно в розовом цвете, даже без намека на какой-нибудь негатив. Поэтому, когда осенью 87-го свет увидел первый подобного рода материал, где поэт был представлен во всей красе своих не только положительных, но и отрицательных поступков, грянул скандал.