– Не думаю, что у вас есть хоть что-то, способное возместить мне смерть родителей, – сказал Суттунг. – Я великан богатый. Довольно слуг у меня в горной твердыне и все богатства, о каких я мог только мечтать, уже в моем распоряжении: золото и драгоценные камни, и железо – достаточно, чтобы выковать тысячу мечей. Я владею могущественным волшебством. Что вы можете дать мне такого, чего у меня еще нет?
Ничего не сказали на это карлики.
А вода между тем прибывала.
– У нас есть мёд! Мёд поэзии! – пробулькал Галар, которому вода уже заливалась в рот.
– Сделанный из крови Квасира, мудрейшего из богов! – подхватил Фьялар. – Два полных чана и еще котел! Ни у кого больше такого нет, а у нас есть – у нас одних на всем белом свете!
Суттунг почесал в затылке.
– А вот об этом надобно поразмыслить. Подумать… Покумекать…
– Пока ты будешь кумекать, мы утонем! – в один голос завопили карлики поверх рева вод.
Прилив нарастал. Волны уже перехлестывали карликам через голову. Фьялар и Галар судорожно хватали ртом воздух, а глаза у них были совсем круглые от ужаса, но тут великан Суттунг протянул руку и вытащил их из воды.
– Мёд поэзии будет достойной вирой. Вполне честная цена, особенно если вы накидаете сверху еще всякого. А я уверен, что у вас, карликов, найдется немало всякого. Я сохраню вам жизнь.
Он швырнул их, мокрых и связанных, на дно лодки, где они принялись сердито извиваться, будто пара бородатых омаров, – и погреб обратно, к берегу.
Вот так и вышло, что Суттунг забрал мёд, который карлики сварили из крови Квасира. Он еще много всякого забрал, но, в конце концов, покинул крепость и оставил в покое карликов, которые, приняв во внимание все вышеизложенное, были счастливы, что еще легко отделались.
Впрочем, всем, кто проходил мимо их крепости, Фьялар и Галар охотно рассказывали, как скверно обошелся с ними Суттунг. И на рынке, когда в следующий раз отправились торговать, тоже рассказывали.
Как это часто бывает, рядом невзначай случились вороны.
В Асгарде на высоком престоле восседал Один, а вороны Хугин и Мунин нашептывали ему на ухо все, что повидали и услыхали, пока странствовали по миру. Когда до него дошла весть о мёде Суттунга, Один полыхнул единственным глазом.
Те, кто слышал эту историю, называли мёд «кораблем карликов», ибо это он спас Фьялара и Галара с приливных скал и доставил их в целости и сохранности домой; а еще – мёдом Суттунга, как и было сказано; а еще соком – Одрерира, или Бодна, или Сона.
Один выслушал воронов, приказал подать ему шляпу и плащ, потом послал за богами и велел им изготовить три огромных деревянных чана – самых больших, какие они только сумеют построить, – и держать их наготове у врат Асгарда. Он сказал богам, что отправляется странствовать по миру и на это уйдет какое-то время.
– Две вещи возьму я с собой, – молвил Один. – Точильный камень для клинка, самый лучший из всех, что у нас здесь есть. И еще мне понадобится сверло по имени Рати.
«Рати», собственно, и означает сверло, и Рати было самым лучшим сверлом в Асгарде. Глубоко сверлило оно и могло продырявить даже самый твердый камень.
Точило Один подбросил высоко в воздух и снова поймал, а потом сунул в мешок вместе со сверлом. И на том он ушел.
– Интересно, что он задумал, – сказал Тор.
– Квасир бы знал, – заметила Фригг. – Он вообще все знал.
– Квасир мертв, – сказал Локи, – и что до меня, то мне все равно, куда ходит Всеотец и зачем.
– А я пошел делать деревянные чаны, какие он заказал, – сообщил всем Тор.
А тем временем Суттунг отдал драгоценный мёд своей дочери, Гуннлёд, чтобы она стерегла его в недрах большой горы по имени Хнитбьёрг, в самом сердце страны великанов. Туда Один не пошел, а направился вместо этого прямиком на ферму, что принадлежала брату Суттунга, Бауги.
Была весна, и высоко стояла трава на лугах, готовая к покосу. У Бауги было девять рабов, таких же великанов, как он, и все они косили траву огромными косами – каждая размером с небольшое дерево.
Некоторое время Один смотрел на них. Когда время подошло к полудню и солнце повисло высоко на небе, великаны сделали перерыв в работе, чтобы как следует подкрепиться. Тогда Один прогулочным шагом направился к ним.
– Я давно уже наблюдаю за вашей работой, – сказал он. – И только одного не понимаю: почему хозяин дает вам косить такими тупыми косами.
– И вовсе наши косы не тупые, – возразил один из работников.
– Ты зачем такое говоришь? – обиделся другой. – Наши косы – самые острые на свете.
– Разрешите, я вам покажу, на что способно действительно острое лезвие, – предложил Один.
Он вытащил из мешка точило и провел им по лезвию одной косы, потом другой – пока каждое не засверкало на солнце. Великаны неуклюже обступили его и глядели, как он работает.
– Вот, – сказал, наконец, Один. – Теперь испытайте их.
Великаны махнули косами по луговой траве и ахнули, и вскрикнули от восхищения. Лезвия были так остры, что косьба шла совсем без усилий. Косы резали самые толстые стебли без малейшего сопротивления.
– Поразительно! – сказали великаны. – А можно мы купим у тебя это точило?