Скандинавские саги

- Наш враг многочислен, дети мои, - обратился он к ним. - Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.

- Мы сейчас же выступаем, отец, - произнес Гуннар. - И, если ты увидишь дружины варягов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.

- Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, - возразил Гутторн. - Что будет с ними, если мы все погибнем?

Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.

- Поступай как знаешь! - сказал он. - Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.

- Ты прав, Гуннар, - усмехнулся Хогни, - такой богатырь в сражении будет только мешать другим.

И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.

- Тебе нужно уезжать, Сигурд, - обратился он к нему. - Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.

Сигурд рассмеялся.

- Плохо ты обо мне думаешь! - произнес он. - Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!

Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.

- Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью глядя на Сигурда. - Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.

- Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг. - Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!

В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход, провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.

И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что сражался с самими Асами.

- Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. - Ты спас нас и нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!

- И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.

- Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд. - Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.

- Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.

- Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.

Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.

- А теперь опускайте дерн! - приказал Гуннар.

Воины выдернули свои копья, и дерн упал на свое прежнее место - обряд братания совершился.

Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых глаз потекли горячие слезы.

- Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? - воскликнул он. - Мой замок, моя страна - все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!

- Сигурд и так стал твоим сыном, - сказал Гуннар, - мы с ним побратались.

- Вы хорошо поступили, - горячо ответил старый король. - И пусть проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит во вред нашему спасителю.

Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд немного погодя сказал, что он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение девушки, Кримхильд наклонилась к ней.

- Успокойся, дочь моя, - прошептала она, - ступай к себе. Все будет хорошо, поверь мне!