Скандинавские сказания о богах и героях

— Амилиаг обманывает тебя, о великий король! — промолвил он. — Этот нож выковал я.

И он рассказал Нидгоду, как потерял его нож и как сделал вместо него другой.

— Так, значит, ты тоже кузнец? — нахмурился король, недовольный тем, что принимал за принца человека столь низкого звания.

— Да, я кузнец, — ответил Велунд. — И, как бы ни хвастался Амилиаг, я знаю свое ремесло не хуже, чем он.

— Он лжет, — рассердился Амилиаг. — Я вызываю его на состязание. Пусть он попробует выковать меч, и ты увидишь, что ему не разрубить им того шлема и панциря, которые я сделаю.

— Я охотно приму твой вызов, Амилиаг, — спокойно промолвил Велунд, — если только мне построят кузницу, в которой я мог бы работать.

— Постой, — возразил королевский кузнец. — По нашему обычаю, в каждом споре должны быть поручители. Кто из вас может поручиться за меня? — обратился он к сидящим за столом придворным.

Двое из них сейчас же встали и выступили вперед.

— Мы ручаемся за Амилиага, — заявили они в один голос.

Велунд в свою очередь обвел глазами всех присутствующих, но никто из них не желал ручаться за чужестранца. Между тем гнев Нидгода на юношу уже прошел. «Пускай он простой кузнец, — думал король. — Все равно такой искусный мастер может мне пригодиться, а о том, что он искусен, говорят мне этот нож и то бревно, в котором он приплыл».

— Ну что ж, Велунд, — рассмеялся Амилиаг, — видно, не найти тебе поручителей. Откажись от вызова и иди-ка лучше ко мне в подмастерья.

— Не торопись, Амилиаг, — произнес король вставая. — Я сам ручаюсь за него. Готовь свой шлем и панцирь, а ты, Велунд, — свой меч. Через два месяца мы испытаем, кто из вас хвастает и кто говорит правду.

По приказанию Нидгода, его воины построили для Велунда небольшую кузницу. Она находилась в густом лесу, недалеко от замка. Юноша перенес туда все свои инструменты и сразу же приступил к работе. Целую неделю он без устали ковал раскаленный железный брус и наконец сделал из него меч, который рассекал надвое большой мешок, набитый самой мягкой шерстью, и разрубал камень величиной с быка.

«Для кого-нибудь другого этот меч, пожалуй, годится, а для меня нет, — сказал сам себе Велунд, недовольно рассматривая клинок. — Он еще недостаточно остер и крепок».

Он бросил меч в огонь, раскалил его добела и, опять взявшись за молот, принялся его перековывать. Две недели подряд трудился он от зари до зари, так что пот градом катился с его лица, но зато и меч, хотя и сделался много меньше, чем был, рассекал теперь два мешка с шерстью и разрубал камень величиной с двух быков.

«И все-таки я могу сделать его еще лучше, — решил Велунд, — а если так, то зачем мне довольствоваться худшим?»

И он снова бросил меч в горн.

На этот раз юноша перековывал его три недели и на двадцать первый день рассек им уже три мешка с шерстью и разрубил камень величиной с трех быков.

Дав своему мечу имя «Мимунг», Велунд пошел показывать его королю.

— Я знал, что ты хороший мастер, знаю и то, что ты победишь Амилиага, иначе я не стал бы за тебя ручаться, — сказал Нидгод. — Твой меч очень хорош, он даже достоин королевской руки, и после вашего состязания я возьму его себе.

Велунд молча поклонился ему и поспешил уйти. «Ты неплохо придумал, король! — рассмеялся он, вернувшись в кузницу. — Значит, я шесть недель работал только для того, чтобы сделать меч, достойный твоей руки? Нет, Нидгод, он достоин той руки, которая его выковала, и он останется у меня!»

Однако, чтобы не вступать в спор с королем, юноша взял новый брусок железа и через несколько часов изготовил меч, как две капли воды похожий на Мимунг, но далеко не такой прочный и острый. Потом он сделал пару ножен: для Мимунга попроще, а для другого меча — побогаче, и стал спокойно дожидаться дня состязания.

Готовился к этому дню и Амилиаг. Он смастерил шлем и панцирь невероятной толщины и был убежден, что его сопернику ни за что не удастся их разрубить. Уже задолго до начала состязания он вместе с обоими ручавшимися за него придворными пришел к королевскому замку и, надев на себя свои доспехи, важно уселся на стоящую посреди двора скамью.

— Я так уверен в победе, что разрешаю Велунду испытать мой шлем и мой панцирь на мне самом, — гордо объявил он всем собравшимся. — Сегодня вы узнаете, кто лучший кузнец в нашей стране, и воздадите мне должную славу, а этого пришельца выгоните вон.

Явившись к месту состязания и узнав, что придумал Амилиаг, Велунд попытался его уговорить, чтобы он не рисковал понапрасну, но королевский кузнец не стал его слушать.

— Ты просто хвастун, — отвечал он. — Я не боюсь твоего меча. Ты не сумеешь даже оцарапать мою броню. Руби или признавайся, что ты проиграл!

Все еще колеблясь, юноша осторожно опустил Мимунг на шлем соперника.

— Я не желаю твоей смерти, Амилиаг, — промолвил он тихо. — Забудь гордость и, пока не поздно, останови мою руку.

Амилиаг чувствовал, что лезвие Мимунга, как воск, разрезает его шлем, но лишь презрительно рассмеялся.

— Руби, говорят тебе! — крикнул он сердито. — Руби, трус! Я ничего не боюсь!