Скандинавские сказания

Маленькое колечко бесшумно погрузилось в воду, и Гуннару на миг показалось, что в том месте, где оно упало, река окрасилась в красный цвет.

— Скройся навсегда, злосчастное золото! — произнес он торжественно, подымая руки. — Храни его, великий Рейн. Пройдет немало времени, пока твои волны смоют с него всю кровь, которая из-за него пролилась…

— …и которая еще прольется, — добавил Хёгни. — Пройдут века, многие славные роды исчезнут, а проклятие Андвари будет по-прежнему тяготеть над людьми, и раньше других оно поразит нас с тобой, Гуннар.

Много слез пролили Глаумвор и Костберра, провожая своих мужей в страну гуннов, невеселы были и сами братья. В суровом молчании следовала за ними их конная дружина. Никто из воинов Гуннара не надеялся вернуться домой, но не было среди них и такого, который пожелал бы остаться. Бородатые, загорелые, в тяжелых рогатых шлемах и блестящих панцирях, они ехали гуськом, друг за другом, не глядя по сторонам и, казалось, не замечая ни освещенных ярким апрельским солнцем полей и лесов, ни встречавшихся им по дороге небольших крестьянских селений. Всё так же молча и спокойно миновали они и раскинувшиеся вокруг замка Атли многочисленные шатры его воинов, откуда на них с враждебным любопытством смотрели гунны.

Пока Гуннар и Хёгни слезали с коней, а королевские слуги побежали сообщить Атли об их приезде, в дверях замка появилась Гудрун.

— Как, вы здесь? — воскликнула она в ужасе. — Ведь я же написала вам, чтобы вы не приезжали!

— Винги по дороге переправил слова твоего письма, Гудрун, — ответил Гуннар, подходя к сестре. — А когда мы заметили это, было уже поздно: я дал слово, что мы приедем.

— О Брюнхильд, Брюнхильд! — заплакала Гудрун. — Твое проклятие исполняется, и даже мой брак с Атли не смог предотвратить того, что должно было случиться.

— Разве твой муж хочет нас убить? — спросил Хёгни.

— Он не говорил мне об этом, — отвечала королева гуннов, — но я чувствую, что у него на уме что-то недоброе. Он часто вспоминает о сокровищах Сигурда и, наверное, хочет их захватить.

— Их уже нет… — засмеялся Хёгни.

Но он не успел договорить до конца: вернувшиеся слуги объявили, что Атли ждет их в пиршественном зале.

— Я рад снова видеть тебя, Гуннар, рад встретиться и с тобой, Хёгни, — с деланным радушием приветствовал Гьюкунгов старый вождь, идя к ним навстречу. — Я слышал от Винги, что ему стоило немалых трудов уговорить вас приехать. Чем заслужил я такую неприязнь своих старых друзей и соседей?

— Ты ошибаешься, Атли, или смеешься над нами, — возразил Гуннар. — О какой неприязни ты говоришь, когда мы с тобой дважды родственники? Ты забыл, что я муж твоей покойной сестры, а ты женат на Гудрун?

— Да, да, ты прав, мы родственники, — согласился гунн все так же добродушно и ласково. — И я повторяю, что рад приветствовать вас у себя, хотя за тобой небольшой долг, Гуннар, за тобой и за Хёгни.

— Что это за долг, Атли? — спросил Гуннар, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

Атли быстро оглядел зал, который тем временем наполнили вооруженные до зубов гуннские воины.

— Вот уже больше года, как Брюнхильд умерла, Гуннар, — сказал он, садясь на свой трон и движением руки приглашая Гьюкунгов приблизиться. — Умерла по твоей вине, а ты до сих пор не прислал мне выкупа за ее смерть.

— Брюнхильд сама пронзила себе грудь мечом Сигурда, — отвечал молодой король. — Я виноват лишь в том, что не успел удержать ее руку. Если же ты думаешь иначе, то разве моя сестра, которую я отдал тебе в жены, не стоит твоей?

— Как я могу порочить ту, которая родила мне сына? — опять улыбнулся Атли. — Я благодарю тебя за жену, шурин, но ты и тут обманул меня; и обманул жестоко. У Сигурда было много золота, почему же Гудрун привезла с собой только одно кольцо?

— Золото Сигурда досталось мне и моему брату, — спокойно промолвил Гуннар. — Сестра сама отдала его нам.

— Она сама отдала его вам? — насмешливо переспросил гунн.

— Сама или не сама, но это золото останется у нас, — резко ответил старший Гьюкунг, упрямо сдвигая брови.

Полуприкрытые глаза Атли вдруг раскрылись и с нескрываемой угрозой уставились на братьев.

— Ты ошибаешься, Гуннар, — медленно проговорил он. — Это золото не останется у вас, или вы сами навсегда останетесь у меня.

— Не пугай нас, Атли, — смело вмешался в разговор Хёгни, опуская руку на меч, — и не забывай, что мы твои гости.

Вождь гуннов резким движением головы откинул со лба длинную седую прядь своих жестких, как грива, волос и приподнялся, словно готовясь к прыжку. Увидев это, Гудрун оттолкнула в сторону Гуннара и Хёгни и бросилась перед ним на колени.

— Прости их, супруг мой, — умоляющим голосом промолвила она. — Прости ради сына, которого я тебе родила. Не нарушай законов гостеприимства и позволь им уехать.