Скандинавский детектив. Сборник

— Да. И если она не виновата, то остается… Короче, тогда мне станет ясно. А теперь постарайся выбраться отсюда так, чтобы ни одна живая душа тебя не видела, лучше всего пройди через чердак и спустись на лифте в другом подъезде. Вот так. Счастливо, я рад был поговорить с тобой.

В ателье горел свет, и трудный разговор, к которому стремился Жак, состоялся тут же и немедленно. После долгого объяснения, проходившего на повышенных тонах, он почувствовал себя усталым и опустошенным и стал бесцельно бродить по ателье. Красные шторы в салоне были не до конца задернуты, и его внимание привлекли вечерние платья, которые он задумал и создал вместе с Астой. Он снял с перекладины одно из них, из опалово-зеленого шелка, задрапировал широкую шифоновую юбку совсем иначе, чем на многочисленных «эскизах Жака» в шведских и немецких журналах мод, уселся в старинное кресло и погрузился в раздумья. Нервы успокоились. Все неприятности — бесшабашный, все более опасный образ жизни, который он вел, отношения с Ивонной, трудное решение, к которому он должен был прийти в связи с убийством, — все это отступило на задний план. В его мозгу зарождалась новая идея. Он полез в карман за блокнотом и карандашом.

Он ничего не замечал до тех пор, пока кто-то не набросил ему на шею узкую полоску ткани. Горчично-желтая рубашка с расстегнутым воротом была плохой защитой — он быстро потерял сознание.

Глава четвертая ЛОХМОТЬЯ

1.

Во вторник, двенадцатого мая, Ивонне Карстен предстояло вместе с членами королевской семьи, придворными, дипломатами и репортерами отправиться в Королевский театр — отчасти для того, чтобы увидеть королеву Фабиолу и бельгийского короля Бодуэна, отчасти чтобы показать себя и позировать перед фотокамерами. Готовясь к этому событию, она накануне вечером не только наложила маску на лицо, но и покрасила волосы. Эффект был ошеломляющий.

Би вытаращила на нее глаза и восхищенно простонала:

— Боже, какие у тебя волосы! Слушай, что это за цвет? Желтый или красный… или рыжий?

— Это пламенная охра. — Ивонна внимательно, хотя и с тенью сомнения оглядывала свое отражение в большом зеркале. — В Нью-Йорке это сейчас последний писк моды.

— Что касается меня, — заметила Гунборг Юнг, — то я определила бы его как цвет вареной моркови.

— Это из-за дурацкого освещения в холле, — ответила Ивонна и поплыла дальше к большому зеркалу в салоне. — Уверяю, при дневном свете оттенок потрясающий.

Мария покачала головой.

— Я не уверена, что в театре будет дневной свет. А какое платье ты собираешься надеть, чтобы оно пошло к этим волосам?

— Вот в том-то и загвоздка. Фу, какая здесь духота, неужели никто не может открыть окно? Сперва я думала надеть то русское, с жемчужной вышивкой, но…

— Ты что, с ума сошла? — возмущенно воскликнула Мария. — Оно же розовое. Как, по-твоему, все это будет смотреться?

— Так вот и я о том. — Ивонна чуть не плакала. — Это совершенно невозможно. Я иду с послом — чертовски забавный парень. Кстати, я так радовалась, что попаду на это представление. А, вот идет хозяйка. Помогите, что мне делать?

Аста Арман была отличным руководителем, к тому же ее трудно было чем-либо удивить в том, что касалось женщин и моды. Потому она не сказала Ивонне, что цвет волос у нее просто ужасающий, а ласково заметила, что девушка с таким лицом и такой фигурой может смело экспериментировать с прической, и предложила взять напрокат одну из последних моделей ателье.

— Спасибо, огромнейшее спасибо! — просияла Ивонна, скинула свой костюм и отодвинула одну из тяжелых шелковых штор. — Би, дорогуша, помоги мне, будь добра!

Би, со взлохмаченной светлой шевелюрой и ярко-красной оправой на носу, с готовностью кинулась к ней и сняла с перекладины одно из длинных фантастических шедевров.

— Какое ты хочешь? Это с шифоном?

— Думаю, зеленое с опаловым не пойдет, — советовала Аста Арман, стоя в стороне.— С охрой получится слишком пестрое сочетание. Я на твоем месте выбрала бы черное. Попробуй «Виолетту».

Это было великолепное платье из плотного черного шелка, с широкой юбкой, сильно присборенной сзади, и узким корсажем с глубоким овальным вырезом на спине. Единственным украшением служили широкие белые манжеты на полудлинных рукавах.

— По-моему, неплохо, — сказала Аста Арман.

— Замечательно! — воскликнула Ивонна и просияла еще больше, увидев, что в этом платье она красива, как никогда. Это признала даже Мария.

— Как заиграли волосы! — сказала она. — Очень красиво.

И только Би Баклунд не проронила ни звука. Она застыла, словно манекен, возле шелковой шторы, уставившись на что-то на полу.

— Там… там пиджак Жака, — проговорила она наконец резким срывающимся фальцетом.— И в нем… в нем кто-то есть. Но он… он лежит неподвижно. Он наверное… заболел. Ведь он же не может быть мертв?

Потом все происходило очень быстро. Мария приводила в чувство Би, которую вырвало, Аста принялась пичкать остолбеневшую Ивонну успокоительным и звонить в полицию. Через десять минут Кристер Вик со своими парнями прибыл на место преступления.