Да, если бы они узнали! Но откуда? Вопрос важный, надо подумать. Миллионер окружил свою любовь глубокой тайной. Он явно понимал, что ситуация крайне щекотливая. Не исключено, что окольными путями сплетня все-таки дошла до родственников. Не исключено, но не слишком вероятно.
Я уже решил не ломать голову, как вдруг блеснуло воспоминание. Невестка миллионера Хелен Леслер во время импровизированного допроса утром во вторник сказала, что получила от свекра письмо, в котором тот сообщал о приезде. Может, он и на женитьбу намекнул? Вряд ли Свен Леслер написал невестке, только чтобы сообщить, когда возвращается в Стокгольм.
Ход моих мыслей нарушил Веспер Юнсон, который ворвался в кабинет с коричневым конвертом в руке.
— Я не могу вам запретить писать о Еве Калленберг, но этим вы, скорее всего, окажете большую услугу убийце.
— Я вообще не собирался ни о чем писать, — сказал я.
И это была правда. Алан Андерсон с его газетой начисто вылетел у меня из головы.
Веспер Юнсон безучастно смотрел на меня.
— Вы, случайно, не собираетесь нынче в Ердет? А могли бы навестить красотку Хелен, расспросить, как у нее дела.
— Вы интересуетесь ее здоровьем?
Он подкрутил усы.
— Хелен Леслер меня огорчает. Она упорно отказывается говорить, что было в письме от Свена Леслера.
— Забавно, вот и я только что о нем думал.
Пропустив мою реплику мимо ушей, он продолжал:
— Можно, конечно, обыскать ее квартиру, но мы избегаем подобных методов.
— Значит, вы хотите, чтобы я узнал о содержании письма.
— Желательно.
— Если она не рассказала вам, почему должна выложить мне?
Он пожал плечами.
— Во-первых, вы не полицейский, во-вторых, она питает к вам особое доверие.
— Чепуха, — буркнул я, но был польщен. Действительно, она ведь подошла ко мне в столовой и поблагодарила.
— Ну что, поможете?
Я встал.
— Хорошо, я заеду к ней, но в ящиках рыться не стану.
— Если взяться за дело с умом, это не понадобится. — Он протянул мне коричневый конверт. — Возьмите на дорожку, тут есть над чем подумать. Только ни в коем случае не показывайте Хелен.
Троллейбус катил в Эстермальм, я рассматривал конверт. К моему удивлению, в нем обнаружилось мое собственное послание, отправленное утром Весперу Юнсону. На последней странице внизу его размашистым почерком было приписано:
Я с досадой скомкал бумажки и запихнул в карман. У Веспера Юнсона был талант доводить людей до белого каления. Но в глубине души я не мог не признать, что его резкость была во многом оправданна. Кое-какие звенья моей версии едва держались.
Я вышел у Смедсбакксгатан и не спеша, зашагал к Фурусундсгатан. Светлые фасады купались в лучах предзакатного солнца, пестрели длинные ряды маркиз. Проходя мимо скверов, где детишки гуляли с няньками, я отметил, как опрятен и ухожен этот новый район. Даже слишком опрятен и ухожен. Ни тебе таинственных проулков, ни сумрачных проходных дворов — вообще ничего живописного или причудливого. Все по шаблону, на одно лицо. Нет, мне современный Ердег не по душе; жалко детей, которые растут в таких местах, где один квартал — точная копия другого. Какими блеклыми и бедными будут их детские воспоминания!
— Ах, это вы, — пробормотала Хелен Леслер. Она была в цветастом фартуке, а голову повязала красным шарфом.
— Да, а что, я некстати?
Она покачала головой.
— Я работаю. Может, зайдете?