Скандинавский детектив

Алан выдернул из каретки последний лист, собрал остальные, разбросанные по столу, промчался мимо меня и исчез за узенькой дверцей, которая вела в саму редакцию.

Вернувшись, он положил тяжелую лапу мне на плечо.

— Устал?

— Откуда? — удивился я.

— Не хочешь еще разок смотаться на Блокхусудден? Там начинается самое интересное. — Он сделал эффектную паузу и продолжал: — С военно-морской верфи только что выслали водолазов.

— Господи, ты-то, откуда знаешь?

Он улыбнулся.

— Позвонил, навел справки. Портовая полиция, руководствуясь указаниями патрульных, поставила буй.

— Ладно, согласен, — перебил я. — Машину дашь?

— Хоть автобус!

Я поднялся в свою холостяцкую квартиру, сварил крепкого кофе, надел теплый шерстяной джемпер. С чашкой кофе в руке уселся в самое мягкое кресло и стал просматривать газеты. Пройдет не меньше получаса, пока водолазное судно обогнет Юргорден и бросит якорь в Исбладсвикене, так что время было…

Проснулся я, будто подброшенный пружиной. Кофейная чашка разлетелась вдребезги, кофейник тоже. В панике я уставился на часы. Полтретьего!

Ей-богу, я еще никогда не мчался по лестницам с такой прытью, и по Мальмторгсгатан, мне кажется, никто еще с такой скоростью не бегал.

У Министерства иностранных дел мне удалось поймать свободное такси, и меньше чем через десять минут мы уже тормозили на месте событий. Я поспешил вниз по косогору, и прямо гора с плеч свалилась.

Метрах в ста от берега дымил черный буксир. На корме возилось несколько человек в синих робах.

От сердца окончательно отлегло. Водолаз поиски не закончил. Стало быть, я не опоздал.

Я зашагал вдоль береговой дуги на юг и незаметно для себя вышел к мосткам, образовывавшим подобие волнореза. Чайка, задумчиво восседавшая на дальнем краю перил, недовольно убралась прочь.

Теперь я находился метрах в пятидесяти от буксира и явственно слышал ровный шум воздушного насоса. Один из мужчин был в наушниках, с микрофоном на груди. В руке он держал линь, переброшенный через фальшборт и исчезавший в глубине. Явно боцман руководил работой водолаза.

На мой оклик двое парней обернулись. Я представился и спросил, нашли что-нибудь или нет.

— Пока не нашли, — ответил один.

— Похоже, нет там ни шиша, — мрачно заметил второй.

У борта буксира покачивался буй. Видимо, тот самый, поставленный портовой полицией. Они подтвердили мою догадку.

— Но, по-моему, свет был ближе к берегу! — крикнул я.

Парень жестом показал на воду.

— Он обследует дно широкими кругами, так что это особой роли не играет.

На краю волнореза я устроился на деревянной скамейке. За эти несколько часов Исбладсвикен совершенно изменился. Буря миновала. Над Лидинге румяным апельсином вставало солнце, теплым блеском заливая воду и зелень. Щебетали птицы, ветерок приносил запахи цветов. Среди камней на берегу бродила драная ворона, из узкого пролива в Аскрикефьерден наплывал с Ваксхольма туман. Зимородок прорезал воздух и стрелой нырнул в опаловую воду, которая подернулась рябью от легкого бриза.

Я услышал, как неподалеку затормозил автомобиль, а через несколько секунд на мостки, отходившие от каменной набережной на другой стороне бухточки, высыпала немногочисленная компания. Молодежь наверняка явилась сюда прямо с затянувшейся вечеринки.

Водолаз тем временем поднялся на поверхность. Проворные руки отвинтили иллюминатор на шлеме и помогли ему одолеть несколько ступенек трапа. Боцман нагнулся к своему подопечному, который, похоже, хотел что-то сказать. С минуту они беседовали, потом боцман кивнул и махнул рукой в сторону бухты.

Прозвучала команда, и буксир подошел метров на двадцать ближе к берегу. Тяжелый и несуразный водолаз, будто одноглазое морское божество, стоял на трапе, а вокруг его желтого скафандра бурлила вода. Когда потравили тросы и судно замерло, иллюминатор в шлеме задраили, опять зашипел воздушный насос, и водолаз с плеском исчез в глубине.

Я сделал с волнореза серию снимков и теперь менял кассету. Едва я с этим покончил, как услышал удивленное восклицание. Я взглянул на воду: в бухте плавала молодая девушка и махала приятелям на мостках.

— Там на дне что-то странное! — крикнула она. — Я нырнула и наткнулась на эту штуку…

— Какая она, фрекен? — послышался голос с водолазного судна.

— Большая и твердая.

— Глубоко?

— Метра три-четыре, наверное.

— Вы можете немного продержаться на этом месте?

— Попробую, только тут очень холодно.

На воду спустили ялик, который поспешил к ней. На носу стоял матрос с буйком в руках.

— Вы что, клад ищете? — поинтересовалась замерзшая пловчиха, когда ялик добрался до нее.

Матрос поставил буй и смерил глубину.

— Я вам больше не нужна? — жалобно спросила девушка. — А то судороги начнутся.

Ее отпустили, и она поспешила к приятелям.

Водолаза тем временем успели поднять, а буксир, к моему удивлению, вошел в бухточку и встал на якорь у буйка, в каких-то пятнадцати метрах от берега. С фотоаппаратом на изготовку я покинул волнорез и поспешил вдоль берега обратно. Успел даже сделать несколько отличных кадров, прежде чем водолаз снова погрузился.