Скандинавский детектив

— Конечно. Неужели вы ни разу не задумались, до чего нелепо Свену Леслеру писать сестре и просить ее прийти? Ведь он знал, что она больше всех будет противиться намеченной женитьбе, и искал поддержки против нее. Разумеется, он написал невестке, и нам бы давным-давно следовало это сообразить. Но никому в голову не пришло задуматься, как Свен Леслер мог рассчитывать на таких слабохарактерных людей, как Лео и Хелен? Если бы мы просто задались вопросом, не писал ли Свен Леслер еще кому-то, Мэри Леслер сразу привлекла бы наше внимание. Клара Денер почти не имела на нее влияния, Мэри могла перетянуть на свою сторону мужа, кроме того, была довольно молода и вполне могла отнестись к намеченной женитьбе с пониманием. Сами видите, было бы очень странно, если бы Свен Леслер не написал Мэри.

— А как дела у фру Денер? — спросил я.

— Похоже, она вне опасности. Куда хуже обстоят дела с Хелен, она как раз многим рискует…

— Вы про деньги?

Он кивнул.

— Десять миллионов… Бедняжка.

И внезапно подошел ко мне.

— Вот теперь можете написать обо всем. Хороший выйдет материал. — Он пощипал холеные усы и нерешительно добавил: — Только, что бы вы ни написали, обещайте одно.

— Пожалуйста, — кивнул я.

Он казался смущенным.

— Забудьте, как меня назвала хозяйка бридж-клуба. Совсем не обязательно про это вспоминать.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, как она назвала меня усатым карапузом…

Ханс-Кристер Ронблом КТО ПОВЕСИЛ САМОУБИЙЦУ?

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРИБЫЛ В ГОРОД

Пейзаж — река с домами,

Автор из нашего города —

В комплекте с богатой рамой.

Звоните! Недорого!

Объявление из рубрики «Продается» в местной газете

«Приветствуем вас в Аброке!» — гласила надпись на большом придорожном щите.

Человек, шагавший по дороге, на миг остановился и взглянул на щит. К нему это приветствие явно не относилось. Да и у него, казалось, оно вызывало мало радости. Дальше он пошел куда медленнее, чем прежде.

В одной руке у него был чемоданчик, в другой — шляпа. Волосы его давно поредели и поседели. Одет он был так, чтобы не привлекать внимания — добротно, но неброско, так что сливался с местностью, как зверь в лесу. Те немногие, кого он встретил по дороге, его едва заметили.

Городок Аброка лежал в двух километрах от довольно невзрачной железнодорожной станции. Разумеется, на станцию к прибытию поезда ходил автобус, но приезжий явно решил это небольшое расстояние пройти пешком. Ведь легкий чемоданчик не слишком его обременял.

Лицо его было столь же неприметным, как и весь облик, но если присмотреться повнимательнее и поближе, становилось заметно, что все оно испещрено мелкими морщинками. И это невольно привлекало внимание. Морщины как-то странно противоречили друг другу: одни выдавали его усталость, несмелость и озабоченность, другие — резкие, презрительные, злобные — были явно агрессивными.

Эти противоречия вызывали неприятное чувство: не известно, человека нужно жалеть или лучше остерегаться.

Дорога со станции вела меж лесистых холмов и обширных обильных нив. Влажный свежий воздух благоухал. Небо было серебристо-серым, и хотя солнце поднялось уже высоко, его все еще не было видно. Свежий воздух, порывы ветра и невидимое дневное светило напоминали, что и осень не за горами. И если встречались двое знакомых, разговор, вполне естественно, начинался так: «Знаешь, похоже, лето уже на исходе».

И знакомый вполне мог ответить: «Да в этом году лета, почитай, и не было, верно?»

Лето, в самом деле, выдалось холодное и прошло как-то быстрее обычного. Да и жатва не ладилась. На одних полях вдоль дороги уже стояли снопы, а на других убирать еще и не начинали.

На несжатых полях среди злаков синели васильки, верный спутник всяких зерновых. Но вообще-то глазу путника особенно отдохнуть было не на чем. На обочине отцветали крупные одуванчики, пуская по ветру семена. Конский щавель заполонивший кюветы, начал буреть. И только неподдающийся тысячелистник все еще цвел наперекор всему.

— Achillea millefolium, — пробормотал путник, и прозвучало это словно колдовское заклинание.

Знание латинских названий — просто излишняя и бесполезная глупость, но человек должен быть весьма образован, чтобы его постичь. Зато если эти бессмысленные термины с молодых лет застрянут в памяти, то останутся на всю жизнь как доказательство, что человек провел молодые годы в университетах. А ведь бывают случаи, когда невредно доказать, что он имел такое счастье. И тогда он прибегает к колдовскому заклинанию. Тогда при взгляде на самый заурядный полевой цветок бубнит его латинское название: Achillea millefolium. Это словно тайное лекарство для человека, который чувствует, что теряет веру в себя.

Озабоченные морщины на лице путника разгладились, но еще сильнее проступили морщины агрессивные. Он прибавил шагу и заторопился в город.