Скарабей

За ними следом неслась на конях вооруженная до зубов дворцовая стража, общим числом в двадцать человек. Они поднимали густые столбы пыли, пугая прохожих на улицах вечернего Мемфиса.

— Погоняй за город, в сторону квартала парсхитов! — велел Сети, сумрачно нахмурив брови.

Лицо его было прикрыто платком, не столько от пыли, сколько для того, чтобы никто не смог признать в нем Фараона. Со стороны можно было понять лишь то, что начальник дворцовой стражи, колесницу которого хорошо знали все в Фивах, со своими людьми отправляется по какому-то важному поручению своего божественного хозяина.

Всю дорогу Сети хранил зловещее молчание, и лишь время от времени, скрежетал зубами, от бессильной ярости. Его душила бешеная злоба на парасхитов, позволивших себе столь наглую выходку в отношении избранника богов. Как же было надо презирать все незыблемые устои государственной власти, чтобы так низко попрать его Фараона, достоинство?

Наконец, вдалеке, показался квартал парсхитов. Он находился на выселках, вдали от самой столицы. Его существование было неизбежным злом, с которым приходилось мириться. Мемфис был столицей нижнего Египта. Огромным городом с развитой инфраструктурой и весьма обильным населением. В силу естественных и множества иных причин, в нем постоянно кто-то умирал. И вот именно для этого и был необходим квартал парасхитов. Эти парии рода человеческого были единственными, кто брал на себя обязанности по подготовке покойников в их последний путь. Парасхитов презирали, их боялись и ненавидели. Но при всем этом их терпели, им давали возможность заниматься своим ужасным искусством и жить на вознаграждение, получаемое за приготовление мумий.

Но всему есть свой предел и именно этот предел они только что перешли! По Мемфису давно ползли смутные слухи о том, что в квартале парасхитов творятся темные и страшные дела. Говорили, что парасхиты исповедуют некую древнюю форму страшной религии. Эта религия была в ходу за многие тысячелетия до нынешних времен. Их странные и жуткие ритуалы были обращены к древним богам, тем которые были задолго до Амона, Осириса, Исиды и прочих добрых богов любящих и помогающих людям, которым ныне поклонялся весь честный Египет. Но Фараон считал ниже своего царственного достоинства обращать на ничтожных парасхитов хоть какое-то внимание, вплоть до сегодняшнего дня. До тех самых пор пока это не коснулось непосредственно его самого, причем столь неожиданным и страшным образом.

Подъезжая к кварталу парасхитов, состоящему из жалких лачуг сложенных из необожженного кирпича, колесница Фараона спугнула целую стаю шакалов. Злобные твари, не спеша, словно делая людям большое одолжение, неторопливо затрусили в пустыню. Судя по тому, что животные были с округлыми гладкими боками, недостатка в пище они не испытывали. Сети недоуменно поднял брови, в конце-то концов, не телами же умерших подкармливали все это зверье здешние обитатели? Хотя после сегодняшних событий, его уже ничто не могло бы удивить.

— Правь прямо к дому старшины парсхитов! — велел Фараон Эхнасету.

Подняв тучи пыли, начальник стражи вздыбил коней прямо перед воротами небольшой двухэтажной усадьбы и остановил колесницу. Фараон не дожидаясь, когда мчащиеся за ним всадники спешатся, соскочил с колесницы и сопровождаемый лишь одним Эхнасетом бросился к воротам усадьбы. Приблизившись к калитке, он вынул меч и принялся колотить его массивной рукояткой, из слоновой кости, по входной двери.

На стук вышел черный раб. Это был нубиец огромного роста со свирепой разбойничьей рожей, покрытой многочисленными шрамами. Он не узнал Фараона, лицо которого было прикрыто платком, а быть может, просто не знал, как тот выглядит.

Во всяком случае, он довольно бесцеремонно оглядел Сети с головы до ног, затем перевел взгляд на его обнаженный меч и развязно спросил:

— Что вам угодно?

Взбешенный Сети сделал выпад мечом вперед, для того чтобы убрать со своей дороги досадную помеху, но чернокожий гигант неожиданно легко ушел от удара и перехватив руку фараона вырвал из нее меч. Этим же самым клинком он успел проворно отбить меч Эхнасета, который оттеснив Сети в сторону, бросился на нубийца.

Пока Эхнасет в дверях яростно рубился с чернокожим монстром, Сети оглянулся назад и, махнув рукой стражникам, дал сигнал к атаке:

— Вперед, моя доблестная стража! Мне нужен лишь старшина парасхитов, причем живой и здоровый! С остальными можете не церемониться!

Над головой и ухом Эхнасета с пронзительным свистом пропели стрелы. Отскочив в сторону, он оглянулся. Стражники открыли по огромному чернокожему прицельный огонь из своих луков. Через мгновение тот был буквально нашпигован длинными оперенными стрелами и стал похож на огромного дикобраза. Еще какое-то время он стоял на ногах, обливаясь кровью, после чего шумно грянулся оземь, подняв столб красной пыли.

Подбежав к нему Сети, вырвал у него из руки свой меч и, обернувшись назад, крикнул:

— Стража, вперед!