Скарабей

На Ипатьевском кладбище, посреди покосившихся могильных крестов и замшелых надгробных плит расположилась артиллерийская батарея белогвардейцев. Небольшие остроносые пушки недобро ощетинились стволами в сторону Волги. По всему противоположному берегу, представлявшему из себя гигантский пляж, покрытый мелким галечником, были разбросаны тела убитых красноармейцев. Они лежали, словно комья грязной, никому не нужной старой одежды, посреди многочисленных воронок от разорвавшихся артиллерийских снарядов.

Если бы не эта батарея, вооруженная небольшими, почти что игрушечными пушчонками, красные давным-давно бы уже победно маршировали по улицам Ежовска. Они вот уже который раз пытались организовать переправу через реку, но все их попытки неизменно заканчивались неудачей. Несмотря на большие потери, им все никак не удавалось выбить белогвардейцев из осажденного Ежовска.

Есаул Евстигнеев злобно сплюнул себе под ноги. Воистину все перемешалось на этом свете, стремительно катящемся в тартарары! В его сметливом казачьем уме, умудренном кровавыми сражениями первой мировой войны, никак не укладывалось, почему большевикам удается одерживать одну победу за другой? На стороне белогвардейцев были проверенные временем кадровые офицеры и солдаты, которым противостояли неорганизованные, плохо вооруженные и необученные вчерашние крестьяне и рабочие. Между тем дела на фронтах шли все хуже и хуже.

За примерами не нужно было далеко ходить. Для того чтобы и далее продолжать удерживать такой населенный пункт каким являлся губернский город Ежовск людей было явно недостаточно. Основная масса белых была выбита в результате последних успешных наступлений красных по всему восточному направлению. Их теснили все дальше и дальше от Москвы и Питера, загоняя на глухие окраины некогда великой Российской Империи.

Есаул сердито нахмурил седые кустистые брови и огладил окладистую бороду. Его деятельная натура не терпела бездействия. Вынув шашку из ножен, он нацепил на нее свою фуражку и пружинистым шагом двинулся в сторону крутого Волжского берега. Там неожиданно легко для его возраста он проворно опустился на колени и распластавшись по земле пополз на животе в сторону густых зарослей кустов, которые венчали самую кромку обрывистого берега Волги. Едва он приподнял над кустами фуражку, как ее тотчас же срезало пулей прилетевшей с другого берега. Вслед за этим до его ушей долетел громкий хлопок далекого винтовочного выстрела.

Сзади прямо ему в спину ткнулся поручик Лаврентьев, подползший сзади.

— Что там такое? — громким шепотом спросил он есаула.

— Весь берег под прицелом держат сволочи! — проворчал Евстигнеев и зло смахнул с лица взмокший от пота седой чуб. — Даже головы поднять не дают, лапотники чертовы!

— Да нам собственно нет особой нужды высовываться, — пожал плечами поручик. — Наши пушки полностью простреливают тот берег и кладут снаряды точно в цель. Всякая попытка красных форсировать Волгу в этом месте заведомо обречена.

— Вот то-то и оно, что только в этом месте! — недовольно проворчал есаул. — Это мне и не дает покоя! А что если эта шантрапа вдруг перейдет реку вброд, где-нибудь в другом месте? Голь, она ведь на выдумки, ой как, хитра!

— Ну, наш полковник тоже ведь не лыком шит! — задумчиво проговорил поручик в чьем голосе, тем не менее, явственно сквозили нотки некоторого сомнения. — Он наверняка все это уже заблаговременно предусмотрел!

— Бог с вами, Николай Петрович! — укоризненно посмотрел на него Евстигнеев. — Вам ведь не хуже моего известно, что у Кислицына вот уже какой день запой! Он пьет, как сапожник, причем вот уже несколько дней кряду! Он трезвеет лишь, когда у него заканчивается запас водки! А вам не хуже моего известно, что он у него не заканчивается никогда! Весь штаб полка занят не выработкой диспозиции и организацией обороны города, а тем, что денно и нощно ищет горячительные напитки для себя и своего бестолкового начальника! Кислицын заперся с актрисками в люксовом номере местной «Астории» и готовится там встречать конец света.

— Господин есаул, ведь вы же русский офицер! Как вам не совестно говорить такие слова в отношении…

— Бросьте, поручик, бросьте! — нетерпеливо, перебил его Евстигнеев. — Вы уж извините меня старика за резкость, только ни черта вы во всем этом не смыслите! Я, знаете ли, за последнее время, что мы от красных драпаем, такого насмотрелся, что пропала у меня всякая охота говорить красивые слова да реверансы делать, чтобы не дай бог кого не обидеть! Уж поверьте мне на слово, но Великая Россия кончилась! И только совершеннейший идиот не в состоянии этого осознать.

— Господа, о чем таком вы спорите, что совершенно позабыли о своем тыле? — внезапно раздался задорный девичий голос. — Если бы я была красным пластуном-лазутчиком, то могла бы совершенно спокойно убить вас обоих!