Скарабей (СИ)

Хромов старался не думать о том, для чего Мурину понадобилось подвешивать его вверх ногами. Тем более, что тот уже рассказал для чего именно. От одной мысли об этом Хромова прошиб холодный пот, и он почувствовал, что замерзает. Впрочем, дело было не только в этом. Подняв голову вверх, Хромов обнаружил, что он оказывается, совершенно голый.

Повертев головой по сторонам, он понял, что по-прежнему находится на Чертовом острове. Поляна под огромным дубом было залита ярким солнцем. Слева от себя Хромов обнаружил тело висящей также как и он вверх ногами полностью обнаженной Маргариты. Судя по всему, бедная женщина была в глубоком обмороке. Рот у нее был замотан скотчем. Еще дальше висел Сенсей, тоже голый. Глаза тренера были широко открыты.

Ноги Хромова были стянуты грубой веревочной петлей, которая врезавшись в кожу, немилосердно давила на голеностопные суставы. Будучи чревоугодником, он имел довольно-таки упитанное тело, и теперь оно в соответствии с законом тяготения стремилось вниз к земле. Чувствуя, что еще немного, и он начнет кричать от боли в выламываемых тяжестью его собственного тела суставах, Хромов нетерпеливо подал голос:

- Эй, есть здесь кто-нибудь?

- Что, очухался старче? - раздался подчеркнуто доброжелательный голос Мурина.

Хромов задрал голову, прямо перед ними стояла толпа отморозков, возглавляемая ненавистным олигархом.

- Зачем ты делаешь это? - спросил Хромов, с ужасом глядя на неторопливо приближающегося к нему Мурина.

В одной руке у того был клинок странной формы, а в другой руке оселок, которым он неторопливо правил лезвие.

- Зачем я это делаю? - меланхолически переспросил Мурин, продолжая вжикать точилом по лезвию.

Закончив оттачивать нож, он передал оселок одному из парней и, поднеся лезвие к лицу, прищурился, проверяя заточку.

- Долго я еще здесь, словно ветчина висеть буду? - теряя терпение и срываясь на крик, возопил Хромов.

- А что ты куда-то торопишься? - сделав удивленное лицо, поинтересовался Мурин, подходя к Хромову вплотную. - Вот, я лично никуда не тороплюсь. И времени у нас впереди еще полным-полно. День и целая тележка в придачу! Так что висеть тебе еще здесь и висеть. Кстати, я бы на твоем месте расслабился и постарался получить удовольствие.

- Ты что совсем спятил? - свирепо в голос заорал Хромов, лицо которого от прилившей крови приняло пугающий красно-фиолетовый цвет. - А ну, сними меня сейчас же!

- Ну, этого я тебе обещать не могу. Единственное в чем ты можешь быть абсолютно уверен, так это то, что запланированный мной ритуал 'Отыскания' сегодня состоится, несмотря ни на что.

Хромов поняв, что сумасшедший олигарх вовсе не шутит, принялся сгибаться и разгибаться, словно червяк на крючке, делая отчаянные попытки освободиться. Свои движения он сопровождал бессвязными выкриками и угрозами в адрес Мурина. Все это время тот терпеливо стоял, опустив руку, сжимающую отточенный нож и ждал, когда у его жертвы, наконец, иссякнут силы. Этот момент наступил довольно скоро. Полностью выдохшийся Хромов перестал брыкаться и теперь тяжело со свистом дышал, дико вытаращив налитые кровью глаза на своего мучителя.

- Теперь, надеюсь, мне можно начинать? - вежливо поинтересовался Мурин, подходя к своей жертве и беря ее за лодыжку левой ноги. - Ты бы расслабился, а то весь такой напряженный! Нельзя же так, в самом деле, нужно и о своем здоровье подумать. Ты же так и пяти минут не протянешь. А мне еще с тебя кожу снять надо, а потом еще и кишки наружу выпустить. По правилам, жертва должна дожить до того самого момента, когда ее собственные потроха вывалятся ей прямо на лицо.

Мурин проворно сделал круговой надрез вокруг лодыжки Хромова. Едва брызнула кровь, тот истошно закричал. Если вплоть до этого момента он еще тешил себя иллюзиями, насчет того, что Мурин просто решил его попугать, то после того, как пролилась кровь, стало ясно, что шутками здесь и не пахнет. И теперь Хромов выл, орал благим матом, кляня свою судьбу.

Мурин недовольно поморщился.

- Своими глупыми воплями ты совершенно не даешь мне работать! - сокрушенно вздохнул он, опуская нож и поворачиваясь к лысому бородачу. - Костя, не в службу, а в дружбу! Быстренько выстругай мне из деревяшки затычку для нашего громогласного друга. Представляю, как он будет голосить, когда я спорю с него всю шкуру.

Костя, взяв топор, сноровисто обтесал, а затем заострил толстую липовую ветку в форме конуса. После чего аккуратно обрубив ее, и оставив длину около двадцати сантиметров длинной, он подал пробку Мурину.