Скарамуш

— Иду, — ответил Андре-Луи. — Вы весьма обяжете меня, Алина, если дождётесь моего возвращения. Особенно принимая во внимание обещание вашего дяди.

Алина не ответила ему, так как онемела. Он принял её молчание за знак согласия и, поклонившись, вышел. Она слышала, как они спускались с Ле Шапелье по лестнице, о чём-то беседуя. Голос Андре-Луи был спокойным.

Он просто сошёл с ума! Его ослепили самоуверенность и тщеславие.

Послышался стук колёс отъезжающего экипажа, и она села, ощутив дурноту и изнеможение. Ужас охватил её: она была уверена, что Андре-Луи отправился на верную смерть. Так она сидела некоторое время, потом вскочила, ломая руки. Надо что-то сделать, чтобы не допустить этого кошмара. Но что она может сделать? Если она последует за ним в Булонский лес и вмешается, это вызовет скандал и к тому же не поможет. Условности были непреодолимым барьером. Неужели никто не поможет ей?

Алина стояла в полном отчаянии от собственной беспомощности. Вдруг вновь послышались стук колёс и цоканье копыт по булыжной мостовой. Подъехавший экипаж с грохотом остановился перед академией фехтования.

Неужели вернулся Андре-Луи? Она неистово ухватилась за соломинку надежды. В дверь громко и нетерпеливо постучали. Алина услышала шаги экономки Андре-Луи, спешившей открыть дверь.

Алина бросилась к двери приёмной и, широко распахнув её, прислушалась, затаив дыхание. Но это был не тот голос, который она так отчаянно надеялась услышать. Какая-то женщина настойчиво спрашивала господина Андре-Луи, и голос показался ей знакомым. Это была госпожа де Плугастель.

Взволнованная, она кинулась на площадку лестницы как раз вовремя, чтобы услышать, как госпожа де Плугастель воскликнула в волнении:

— Он уже уехал? Как давно? И по какой дороге? Алина услышала достаточно, чтобы понять, что графиня приехала по тому же делу, что и она сама. Это показалось ей вполне естественным, так как все её помыслы были сосредоточены на одном. Мысли путались, и её ничуть не удивило исключительное внимание госпожи де Плугастель к Андре-Луи.

Не раздумывая, она сбежала по крутой лестнице с криком:

— Сударыня! Сударыня!

Дородная миловидная экономка посторонилась, и две дамы столкнулись на пороге лицом к лицу. У госпожи де Плугастель был измученный вид, в глазах — невыразимый ужас.

— Алина! Вы здесь! — воскликнула она. Затем, отбросив в спешке всё несущественное, спросила: — Вы тоже опоздали?

— Нет, сударыня, я его видела. Я умоляла его, но он не пожелал ничего слушать.

— Какой ужас! — содрогнулась госпожа де Плугастель. — Я услышала об этом всего полчаса назад и сразу же бросилась сюда, чтобы помешать им.

Женщины смотрели друг на друга в немом отчаянии. На залитой солнечным светом улице пара зевак остановилась поглазеть на красивый экипаж, в который были впряжены великолепные гнедые лошади, и на двух нарядных дам, стоявших на пороге академии фехтования.

Госпожа де Плугастель повернулась к экономке:

— Как давно уехал ваш господин?

— Минут десять, не более. — Считая этих знатных дам друзьями последней жертвы своего непобедимого господина, добрая женщина старалась сохранить внешне бесстрастный вид.

Госпожа де Плугастель ломала руки.

— Десять минут! О! — простонала она. — Куда он уехал?

— Встреча назначена на девять часов в Булонском лесу, — сообщила Алина. — А не поехать ли нам вслед? Может быть, нам бы удалось добиться своего?

— Ах, Боже мой! Вопрос в том, успеем ли мы? В девять часов! А на подобные дела нужно всего около четверти часа. Боже мой! А не знаете ли вы, где именно в Булонском лесу они должны встретиться?

— Нет, знаю лишь, что в Булонском лесу.

— В Булонском лесу! — в полном отчаянии воскликнула госпожа де Плугастель. — Но ведь Булонский лес — с пол-Парижа! — Задыхаясь, она устремилась вперёд. — Алина, скорее! Садитесь! Поехали!

Затем она приказала кучеру:

— В Булонский лес через Кур-ла-Рен. Езжайте как можно скорее. Если успеем, получите десять пистолей. Погоняйте!

Она втолкнула Алину в карету и вскочила сама с лёгкостью молодой девушки. Не успела она усесться, как карета, слишком тяжёлая для таких гонок, покатилась, раскачиваясь и кренясь, а вслед ей неслись проклятия прохожих, которых едва не расплющили о стену или не задавили колёсами.

Госпожа де Плугастель прикрыла глаза, губы её тряслись. Она побелела как мел, лицо исказилось. Алина молча наблюдала за ней. Ей казалось, что графиня страдает так же сильно, как она, и так же терзается дурными предчувствиями.

Позднее это удивит Алину, но сейчас она была в смятении и все мысли её сосредоточились на их безнадёжной миссии.

Карета покатила по площади Людовика XV и наконец выехала на Кур-ла-Рен — красивую улицу, обсаженную деревьями, которая проходила между Елисейскими полями и Сеной. По этой широкой улице, которая в то время дня была пустынной, они поехали быстрее, и за каретой оставалось облако пыли.

Но хотя скорость была опасной, она не устраивала женщин, сидевших в карете. Когда они доехали до заставы в конце Кур-ла-Рен, то услышали, как в городе бьёт девять часов, и каждый удар звучал как приговор.