Скарлатинная кукла

— Мама не может купить этой куклы, — заговорили они в голос.

— Зачем? — уже со слезами протестовала малютка и вдруг, охватив ручонками шею матери, начала осыпать её лицо поцелуями. — Мама, куклу! Кате куклу, ну!

Анна Павловна смеялась. Цена 35 руб. была для неё так высока, что ей казалась невозможной, даже со стороны Кати, такая просьба.

— Нельзя, Катюша, это чужая кукла, нам её не дадут; я куплю тебе другую, — и Анна Павловна двинулась дальше.

Когда чудная розовая кукла скрылась из глаз Кати, девочка неожиданно разразилась страшными рыданиями.

— Зачем? Зачем? Куклу! Куклу! — кричала она, захлёбываясь от слёз.

Личико её посинело от натуги, она капризно изгибалась всем телом, чуть не выскользая из рук матери. Растерявшаяся Анна Павловна остановилась, прижавшись к какому-то магазину. Кругом неё уже собралась толпа.

— Ах, как стыдно капризничать, — наставительно сказала какая-то барыня, — такая большая и так кричит!

— Да ваша девочка просто больна, — сказал, проходя, какой-то старик.

«Больна? — слово это испугало Анну Павловну. — Конечно, Катя больна, — оттого её капризы и слёзы. Ах, зачем я сразу не отменила этой прогулки, когда ещё дома у меня мелькнула та же мысль!» — мучалась она. Прижимая к себе плакавшего ребёнка, направляя перед собою Гришу и Соню, она с трудом выбралась из толпы и, сев на первого попавшегося извозчика, поехала домой, на Васильевский остров.

Извозчик попался плохой, лошадь скакала и дёргала, когда кнут хлестал её худые, сивые бока. Гриша, усевшись в глубине, держал двумя руками банку с плескавшейся водой. Соня, стоя за извозчиком, защищала своего чижа и всякий раз, когда взвивался кнут, — кричала: «Не бей, пожалуйста, лошадку, извозчик, не бей!» Катя вздрагивала, плакала и в бреду требовала куклу. При въезде на Николаевский мост, погода вдруг изменилась: ласково сиявшее солнце скрылось, небо заволокло серой мглой, откуда-то рванулся ветер и осыпал хлопьями мокрого снега и прохожих, и проезжих. Анна Павловна начала укутывать Катю, но малютка вертела головой и ручками, отстраняла капюшон, который мать накидывала на неё. Хлопья снега залепляли её распухшие от слёз глаза и как клочки мокрой ваты шлёпались на её открытый ротик, мгновенно таяли и холодными струйками бежали в рот и за шею. Измученная мать обрадовалась, когда, наконец, извозчик остановился у дома. Гриша сошёл осторожно, улыбаясь тому, что рыбки его доехали благополучно и, не оглядываясь, направился в подъезд. Соня бежала рядом с ним, шепча взволнованно: «Ты знаешь, он два раза дорогою начинал петь… Я нагнула ухо к клетке, а он там — пи-и»… Дети снова погрузились в заботы о своих питомцах. В этот вечер Катюша лежала в жару, впадая минутами в беспамятство, и Анна Павловна, произнося громко молитвы, чутко прислушивалась, не дрогнет ли звонок, возвещая приход доктора. Доктор, наконец, пришёл и, заявив, что у ребёнка скарлатина, потребовал немедленного отделения здоровых детей.

— Мама, вам надо будет завтра отвезти Катю в детскую Елизаветинскую больницу «сестрице» Александре Феодоровне, — проговорила Настя, стараясь казаться спокойной.

Анна Павловна с ужасом подняла голову:

— Катю в больницу?

Настя зашла за кресло и обняла мать за плечи.

— Мамочка, а как же? Разве мы можем дать Кате и ванны, и доктора, и лекарства? Милая, не плачьте! — и Настя, став на колени у кресла, прижала к себе голову рыдавшей матери.

Катюшу отвезли в больницу.

* * *

Лампа, под зелёным абажуром, мягко освещает большую комнату с четырьмя беленькими детскими кроватками; занята только одна крайняя. В ней уже пятый день лежит Катя. Личико её горит, сухие губки припухли и растрескались, глазки смотрят странно, задумчиво, и, только когда останавливаются на великолепной кукле в розовом платье, сознание как будто возвращается в них, и Катя лепечет ласковые, нежные слова, прижимая к себе длинные шелковистые кудри, любуясь широкими голубыми зрачками. Самое заветное, самое страстное желание ребёнка неожиданно исполнилось: при поступлении в больницу, ей положили в кровать двойник чудной куклы, которая на вербах так поразила её в окне магазина.

Великолепная «скарлатинная» кукла ещё раз делала своё дело: доставляла покой и радость бедному ребёнку. Года два тому назад, одна из богатых «матерей», которые не могут забыть, что на свете есть и бедные, больные малютки, о которых некому заботиться, прислала в детскую больницу целую корзину всевозможных игрушек, в том числе и куклу. Большая розовая кукла попала в скарлатинное отделение и с тех пор осуждена никогда не выходить оттуда.