Их цель была Молох. Это главный среди людей-ящеров. Он контролировал деятельность ящеров и священников и их главных лидеров. Убить Молоха было гораздо сложнее, чем простых его солдат. Так по крайней мере сказал Утренняя Сова. Убийство Молоха привело бы к смятению в рядах людей-ящеров и священников. Без руководства, они мало что могли четко сделать, а планы святой инквизиции были бы полностью нарушены ибо они исходили из уст Молоха. Поэтому задача и стояла обезглавить их организацию и постараться не погибнуть самим. Остальных планов Утренняя Сова не раскрыл.
Для пущей безопасности Отру охраняла незримая Яра. Отра чувствовала ее и могла даже общаться с ней. Задача Яры сводилась к тому, чтобы защищать Отру любым способом. А Отра должна была стрелять пока не кончаться заряды, а потом уйти в безопасное место встречи, которое они оговорили заранее.
Отра услышала сзади голоса и резко обернулась. Несколько людей-ящеров бежали к ней. Она выстрелила и пламя взметнулось на том месте, где только-что были рептилии. Еще двое ящеров бежали на нее сбоку. Отра снова выстрелила, но ничего не произошло. Заряды кончились. Об этом тоже говорил Утренняя Сова — если оружие больше не стреляет, значит кончились заряды и тебе нужно уходить.
Отра вытащила нож. Первый ящер обнажил зубы и бросился на Отру. Это была его ошибка, Отра стала опасным соперником. Она чуть отодвинулась в сторону в момент его прыжка и воткнула нож в горло и рванула его в сторону раскрыв глубокий порез, из которого хлынула кровь. Человек-ящер по инерции пролетел мимо, но удержался на ногах. Он хрипя стал бегать по холму держась за рану. Второй ящер застыл в недоумении. Раненый человек-ящер упал и наконец затих, а Отра почувствовала как какая-то тяжесть навалилась на нее и она начала задыхаться. Краем глаза она увидела Яру. Яркий свет вспыхнул на месте человека-ящера и тут же погас. Тело второго ящера обмякло, и как бы расслабленно танцуя направилось к Отре. Отра поняла, что тяжесть исчезла и она могла свободно дышать, а Яра стояла рядом и внимательно смотрела на Отру.
В подтверждение этих мысленных слов ящер рухнул возле Отры и издал последний звук напоминающий вздох.
Дверь отворилась и удивленный человек-ящер застыл в дверном проеме и замертво сполз пытаясь удержаться за стены на пол. Он еще моргал своими змеиными глазками, а мужчина и женщина уже спокойно шли по коридору дальше.
Несколько людей-ящеров, которые видимо охраняли эту дверь остались трупами позади них. До лестницы, ведущий на верх в залы церкви-замка, никого не было. Только за закрытыми дверями раздавались крики и стоны пленных. Скорее всего вся охрана убежала наверх, чтобы не быть похороненными заживо в подвалах инквизиции при непонятном землетрясении. Это означало только одно, что наверху Даша и Утренняя Сова встретят много врагов.
Мужчина и женщина спокойно поднялись по лестнице и оказались в просторном зале где проходили службы. Из проходов в стенах, которые вели в разные части замка вышли священники и люди-ящеры. Они окружили Дашу и Утреннюю Сову на небольшом пятачке перед алтарем.
Только сейчас Даша обратила внимание, что на распятии у основания креста был череп. Почему она раньше этого не замечала ей было неведомо. Даше показалось, что эта странность говорила о многом, но времени проанализировать не было. Да и сам символ распятия словно бы говорил:
— Вы предстанете перед Молохом. — сказал один из священников.
— Это нам и нужно. Жду не дождусь… — ответил Утренняя Сова.
Никто не пошевелился, люди стали падать, а ящеры переглядывались и кто-то безвольно начинал раскачиваться, а потом пританцовывая падал на пол. Кто-то из священников выхватив нож попытался добежать до Даши и Утренней Совы, но не успел сделать и пары шагов как упал мертвым.
Внешне все выглядело странно, никто никого не трогал, но люди умирали и падали на пол. Даша и Утренняя Сова стояли спиной друг к другу в окружении людей и ящеров, и просто смотрели на всех. Даша видела все происходящее одновременно с многих ракурсов и точек обзора, поэтому с любой стороны она могла отслеживать движения людей и ящеров. Вскоре только люди-ящеры остались стоять, безмолвно глядя на мужчину и женщину.