Сказ о Грозной воительнице и о несносном Рыжике (СИ)

— Не называй меня ТАК, — практически крик! Просто уже достал, этой его "Воительницей", честное слово!

Парень прищурил свои наглые зенки, склонил голову набок и провокационно вопросил:

— Как не называть, малыш? — и ведь, знает же как, зараза рыжая!

— И так тоже не называй! Прибереги эти приторные прозвища для своих подстилок! — это я уже не говорю и не кричу — шиплю, не хуже огнезмея, подойдя к нему впритык, позабыв, как деморализует меня его близость. Зря я так сделала. Вот, как есть, зря!

Тут же бессовестные руки (хотя какой владелец, такие и руки!) этого рыжего мерзавца, сомкнулись на моей талии. На доли секунды подумалось, что меня хотят задушить, просто с местом ошиблись. Но в следующее мгновение Рыжик резко дернул опешившую меня вниз, словно в танце, заставив прогнуться в его руках. И наклонился ко мне близко-близко, так близко, что глаза зажмурились сами, ослушавшись приказа, держать битву взглядов до конца! Затем еще и прошептал, практически, в губы (а те нет, чтобы тоже плотно сжаться, вдруг взяли и слегка приоткрылись, сдаваясь без боя. Организм, что-то я не поняла, ты на чьей стороне вообще?!):

— Лия, маленькая моя, ты, никак, ревнуешь?

Все, достал! Сила хлынула непроизвольно — заклинание Воздушного кулака сорвалось с моих губ на автомате. Так я поступала со своими обидчиками прежде, когда словесные аргументы заканчивались. Демирин успел закрыться, продолжая удерживать и меня заодно, при этом взирая насмешливо и злорадно. Да, поступок мой, мягко говоря, необдуманный! Ведь если бы его от меня отшвырнуло, мне бы тоже досталось, в такой позе — сто процентом, приземлилась бы спиной об пол! В итоге, из его принужденных объятий, вырвалась уже привычным способом, ударом по коленке. И разгневано выкрикнула то, что уже устала повторять (к сожалению, себе в первую очередь):

— Я не твоя, Рыжик! И никогда ей не буду!

Демир пропустил мои восклицания мимо ушей, лишь уточнив:

— Значит, то, что ревнуешь, уже не отрицаешь? Это, бесспорно, прогресс, Воительница, — затем подумав, добавил, — знаешь, теперь наши отношения можно переводить на новый уровень!

От этого заявления весь мой боевой запал потух, словно огонь враз лишился подпитывающего его воздуха! Только ошалело и смогла уточнить:

— Это на какой еще?

Рыжий интриган, заговорщицки мне подмигнул, но таки соизволил ответить:

— Думаю, нам пора заявить о себе публике, — затем, как будто мысленно для себя что-то решив, добавил, — да, определенно, пора! — и столько ожидания и нетерпения было в этих словах…

В общем, поплохело мне заранее!

— Ты о чем, Демирин? — уже спокойно, хотя нет, очень даже обеспокоенно, уточнила. Затем еще и напомнила, на то вдруг он с утра головой где-нибудь стукнулся и бредит? — Никаких нас нет… и быть не может.

Но, что ему мои доводы? Для этого "недонелюдя" существует только два мнения: свое и неправильное! Поэтому он закономерно меня не услышал:

— Ладно, Ли, удачного дня. Не волнуйся, оповещением общественности займусь сам.

Затем меня быстро чмокнули в щеку (от абсурдности происходящего даже смутиться забыла!), и пошли дальше по своим делам, возобновив прерванную мной беседу.

А я, выйдя из прострации, на подкашивающихся ногах побрела на следующую лекцию, предчувствуя, что вляпалась во что-то сомнительное, но пока не понимаю, во что!

К слову, до конца учебного дня мы с Эриниром помирились. Дуться на троллика, когда он несколько часов напролет корчит тебе умильные морды, просто невозможно!

А ночью я засыпала с тревожными ощущениями и долго ворочалась, пытаясь понять, что он имел в виду? Ну не объявит же он меня своей невестой, в конце концов?! Хотя от этого клоуна всего можно ожидать, назвал же он меня своей дамой сердца и корчит теперь из себя отверженного поклонника!

Так и не придумав, что меня ожидает завтра, все же провалилась в муторный сон, в котором наряженная в белое платье, улепетывала от рыжиковских поклонниц. Те же неслись за мной, словно стража за незадачливым вором, умудрившимся раздобыть кошелек не последнего человека в городе! Причем, лидировала в этой гонке, почему-то не блонди, а наша небезызвестная завхозша Франи. Бежать она умудрялась, держа в руках тот злополучный четырехуровневый бутерброд и подбадривала своих товарок, наверное, чем-то воодушевляющим, но чем, с ее набитым ртом, понять было невозможно!

Проснулась я после таких приключений в холодном поту, когда за окном только забрезжил рассвет, и без всяких ректорских будильников! Ини рядом еще вовсю умильно посапывала, подложив обе ладошки под щеку. Мне же уже было не до сна, ощущение грядущих неприятностей обострилось до предела!