Сказ о Яре и Чернаве

Из сундука была добыта красивая рубаха, которую Яра целый год расшивала сложными узорами: переплелись на рукавах символы-обереги, веточки и травы, красные ягоды, фигуры зверей невиданных. Стянул ту рубаху пояс длиной в два человеческих роста, хотя сам тонкий, серебром да алым переливался, узор на нём пёстрый, фигурный, а на концах – кисточки мудрёные. Ярослава была мастерица ткать, но на этот пояс ушло много дней. Серебряные нитки в работе сложные: кузнец выменял маленький моток у заезжих торговцев на свои самые лучшие ножи. Такого ни у кого в деревне не найти. Достала любимые украшения: бусы яркие, стеклянные, каждая бусинка – цветная, на другую непохожая. Кольца разные, проволочкой-спиралью свитые, среди них даже одно серебряное (от матери осталось). На голову – очелье[1] – полоску узорную, колечки-височники[2] изящные и маленький шёлковый платок[3]. (Дорогой, ой дорогой! Еле-еле у батюшки выпросила в подарок.) Кузнец-мастер зарабатывал немало по меркам деревни и понимал, что у дочери должно быть приданое самое лучшее, самое красивое, богатое и необычное, раз уж невзлюбили девочку многие соседи.

Веселиться со всеми – идея, казалось бы, хорошая, да не тут-то было. Кузнец дочку отговаривать не стал. Что такой красавице дома в праздник сидеть, в самом деле? Нарядились, расчесались и отправились в самую большую избу к богатым соседям, которые у себя во дворе веселье и обряды в этом году проводили. Как зашли на двор – так тишина и повисла, смолкли гульба и весёлые разговоры. Потом все же хозяин дома вышел, протянул радушно кузнецу чашу с медовым напитком.

– Проходи, Всемил, вместе с дочерью гостями на празднике будете!

Успокоился народ, продолжил гульбу. Только то тут, то там недовольно шептались за спинами прибывших.

А Коляда шла своим чередом! Зажглись деревянные огненные колёса, покатились по дорогам. Хозяин дома бегал и кричал, как бы ему хлев не поджёг честной народ. Подняли горящее колесо высоко над головами, сияло оно как солнце. Медовый напиток разливался рекой. Заводил народ песню за песней. Кузнец пошёл поздороваться со знакомыми и затерялся в толпе.

Ярослава пробралась в уголок, где бабка Милица про поверья всем желающим рассказывала.

– Ночь Зимнего праздника – самая долгая, тёмная и холодная, потому что умирает Солнце-батюшко, чтобы утром заново родиться. И выходят тогда из Нави злые духи, чтобы помешать ему, чтобы ночь никогда не закончилась, а день не наступил. Летают по земле и пакостят всем. Страшная пора. Люди потому вместе и собираются, чтобы теплее и веселее было, и света больше. Оттого так много костров горит, украшений блестит и шумно вокруг. Вот из лесу принесли сухое дерево и украсили лентами – то Бадняк. Его сначала задобрят, напоят хмельными напитками, а потом сожгут.

– А зачем его сжигают? – удивился кто-то из детишек.

– Чтобы от старого избавиться, а новому дорогу дать.

Вдруг ворвались на праздник ряженые в масках, лохматых тулупах, сажей перемазанные. Устроили веселье, начали девок с детьми пугать и песни-прибаутки распевать. Считается, что приносят колядующие в дом удачу и достаток на весь год, так что никто их не гнал – наоборот, все обрадовались. Во главе группы в страшной зубастой маске был, конечно, Ярун: рыжие кудри спрятать сложно. Этот что угодно в балаган превратит. Он был нахальным, смелым, легко ввязывался в любую авантюру. Сначала делал, потом размышлял о последствиях, если задумывался о них вообще. Девушкам такая смелость и властность нравились, но парню было всё равно – он разбивал сердца красавицам так же легко, как крал соседских коров.

Ярослава исподтишка наблюдала за весельем и тихо вздыхала. Потом заметила, что Яруну надоело бегать в неудобной маске и он подобрался к столу с едой для гостей. Тут она и подсела к нему незаметно.

– Устроили вы в этом году всем веселье на празднике, Ярун. Здорово получилось.

Парень только удивлённо взглянул на неё в ответ.

– Что здесь забыла? Обычно по праздникам тебя не видать.

– Ну вот, пришли с отцом повеселиться со всеми. А не хочешь хоровод у костра поводить, там, на улице? Там тоже хорошо.

– Чтобы я с ведьминой дочкой танцевать пошёл? Вот уж нет!

У Яруна на поясе висел мешок для подарков, как у любого колядующего. Он с самого дна сгрёб кучу старой залежавшейся пыли и высыпал Ярославе на колени, прямо на праздничную рубашку.

– Вот тебе счастье на будущий год!

Оскорбил так оскорбил: такими подарками можно легко неурожайный и несчастливый год напророчить. Поэтому колядующих всегда щедро одаривали, чтобы проклятье от них не получить. Переменилась в лице Яра, защипало у неё в глазах. А Ярун уже вскочил и нашёл себе новую собеседницу. Подошла к нему голубоглазая красавица Любава, дочка хозяина дома. Поправила игриво бусы и две длинные косы.

– Ярун! Мы с подружками недавно на женихов гадали, так мне самый рыжий привиделся. Ну что, будешь жениться? – насмешливо поддела его Любава.

– На тебе, может быть, и буду! – Он схватил девушку за руку и утащил в толпу, хороводы водить.