Сказ о Яре и Чернаве

– Чего же ты медлишь, яхонтовый мой? Бей! Убьёшь меня – и я утяну тебя за собой! Уже никогда не скроешься, не спрячешься от меня, – издевалась Чернава, до крови впиваясь ногтями в руку мужа.

Эта угроза и стала невольной подсказкой – парень вспомнил старые истории, которые слышал в детстве. Убить нежить нельзя, изгнать – можно…

Резким движением он скрутил волосы ведьмы и перерезал их острым ножом. Кинул чёрную массу в горящий костёр, заставив Чернаву зашипеть и скорчиться от боли.

– Сгинь, ведьма, вернись в свою Навь! Ты хотела всех вокруг себе подчинить обманом, колдовством, жестокостью? Я уничтожаю твою силу, отказываюсь от тебя и требую, чтобы ты сама исчезла! – Ярун с омерзением попятился от неё, отбрасывая нож в костёр.

– Да как ты мог!

– Тебе не место среди живых!

– Я тебя любила! Больше жизни! Разве я многого хотела – чтобы ты любил меня в ответ?

– Сгинь туда, откуда появилась, и оставь людей в покое! Любить то зло, во что ты превратилась, невозможно.

Чем сильнее горели волосы, тем больше дымилась сама ведьма, крутилась, шипела и огрызалась. И слова её жгли не хуже пламени. Она словно вновь проходила по Калинову мосту, только теперь обратно в Навь. Осознав это, она взвыла от страха.

Ярун зажмурился, земля под ногами задрожала. Поднялся сильнейший ветер, закружил и отбросил парня с поляны к лесным деревьям. Его протащило по земле. Разодрав бок и щёку до крови, чудом избежав столкновения с деревом, Ярун наконец смог зацепиться за ствол и встать, чтобы осмотреться. На поляне с курганами горел обычный костёр. Девушка пропала, вместе с ней сгинуло всё, что она принесла с собой. Только небольшой ветерок мотал из стороны в сторону старые сухие листья.

Ярун закидал костёр землёй и поспешил убраться от жуткой поляны. Будет что рассказать в деревне! Он ощутил, что пелена наваждения окончательно спала с глаз, разум очистился, и больше ничто его не привязывало и не удерживало насильно. Но вместе с ясностью пришла и боль: впервые проснулась тоска по погибшей невесте, Любаве; стало обидно за её несчастную матушку, что осталась одна – и без мужа, и без дочери. И стало тревожно за болеющую уже много месяцев собственную мать. А как быть кузнецу, ведь теперь ему тоже придётся пережить потерю любимой и единственной дочери! А скольким людям Ярослава успела жизнь подпортить, сгубить хозяйство, сглазить семейное счастье… В сознание Яруна, спешащего домой, закралось сомнение: а смог ли он избавиться от ведьмы? Так ли просто всё?

Добравшись до деревни, он сразу заметил дым и суетящихся людей. Кто-то пытался полить горящий дом из вёдер и лоханей, но пламя было сильным, пожирало самое сердце дома на окраине деревни. К счастью, от других изб он далеко – пламя не перекинется на соломенные крыши и плетёные заборы. Охнув от ужаса, парень бегом влетел во двор. Не пытаясь спасти и затушить горящую избу, он метнулся к хрупкому окну и выломал его, нырнув внутрь. В комнате во весь голос ревел и кашлял от дыма ребёнок – выбраться из люльки самостоятельно он не мог. Выхватив сына вместе с тёплым плащом из кроватки, Ярун метнулся обратно, преодолевая языки огня, дым и обваливающуюся крышу.

Светало. Небо серело, разливаясь утренней прохладой, прощаясь с ночной тьмой. Ярун уже долгое время молча стоял, разглядывая сгоревшие развалины собственного дома и привычной разрушенной жизни. Рядом в корзине, которую добрые люди подарили вместе с тёплыми вещами, сонно сопел ребёнок.

«Почему дом сгорел, если все затворки в печке были задвинуты, дверцы закрыты, а пламя должно было затухнуть без новых поленьев? Не иначе дух ведьмы преследует… Оставаться здесь опасно. Возможно, если бы кузнец с дочерью много лет назад уехали жить в другую деревню, то вся жизнь сложилась бы иначе. Не преследовал бы Яру призрак матери, не стала бы она злой навьей нежитью. А теперь житья нам с сыном не даст. Ни в одном доме, ни рядом с другими близкими людьми я не смогу спокойно спать, пока не удостоверюсь, что они в безопасности. Не хочу привести за собой зло в чужие семьи…»

Словно очнувшись от долгого сна, продолжая размышлять, Ярун перехватил корзину с ребёнком поудобнее и развернулся к лесу. Других вещей у них всё равно больше не было. Прощаться с родителями или кузнецом он смысла не видел. Что им сказать? Жизнь прежней не будет, а пойдёт по новому пути, но ведь это и так ясно. О деньгах и еде Ярун не беспокоился: природная смекалка и наглость помогут ему и договориться, и добыть всё, что необходимо.

«Может, кузнецом устроюсь в другой деревне. Не выйдет – пойду к вольным разбойникам в леса под открытым небом жить, свободным. С младенцем управлюсь, раньше ведь получалось. Остальное – дело наживное. Осталось научиться справляться со злом и страхом, уйти подальше от жути, что в памяти всплывает. Как сделать это – пока не ясно. Но я точно знаю одно: начинать всегда стоит с первого шага».

Благодарности

Я хочу поблагодарить каждого, кто помог мне при создании этой истории. Без поддержки и содействия она не появилась бы на свет.