Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)

Переночевал он в гарнизоне, в небольшой тёплой пристройке за караулкой. Легионеры снабдили его свежими картами и небольшим запасом съестного, а также потёртым, но тёплым одеялом. Ранним утром, когда дома и деревья были окутаны морозным туманом, а на оголившихся ветвях оседала изморозь, Халлек оставил посёлок-заставу и отправился на северо-восток, к дальним отрогам Седых Гор.

На четвёртый день пути, когда сама горная гряда порядком отодвинулась на запад, а предгорья превратились в невысокие, от силы шагов двести-триста, холмы, Халлек заметил, что поменялся характер лесов. Если до этого подстил состоял из буковых и дубовых листьев, то сейчас всё чаще стали попадаться сумрачные тёмно-зелёные тисы и ели. Утром или под вечер, в сумерках, лес становился чёрно-белым, как рисунок углём на белой бумаге. Развернув один из листов карты, он убедился, что где-то здесь, в этих дремучих местах, и находятся Спящие Холмы. Разумеется, точной привязки они не имели, учитывая их полулегендарность, иное было бы странным. Но способы поиска того-не-знаю-чего были Халлеку известны. До наступления настоящих зимних холодов было еще не менее половины месяца; да и в лесах, благодаря укрытию от ветра и множеству зверья, можно хоть до весны шататься, по пути он уже присмотрел пару подходящих пещерок.

Глава 51

Глава LI

Уделив один из дней составлению списка приметных мест и привязок, Халлек начал "разматывать" на восток частую спираль. Успех пришёл к полудню шестого дня от начала поисков. В обширной лощине между двумя холмами он увидел небольшой, изящный замок-дворец. Вокруг был разбит парк, заросший и с виду заброшенный. Казалось, что здесь давно никто не живёт, но торопливость в число недостатков нордхеймца не входила. Устроив днёвку в укромном овражке возле ещё не замёрзшего ручья, он выспался, а вечером увидел, что в одном из окон первого этажа горит свет.

Парк дышал не старостью и неухоженностью, он дышал вечностью и самим Временем. Осторожно пробираясь между неведомо когда подстриженными кустами и деревцами неизвестных видов, Халлек добрался до каменного крыльца, боковины которого были обвиты плющом. Дверь из тёмного дерева, высокая, в два его роста, на половинках слабо различимая в лунном свете резьба. Почти чёрные от времени бронзовые морды неизвестных чудищ, со свисающими кольцами-билами. Помедлив немного, он протянул руку и брякнул по металлической пластине. Удар раскатился по лощине неожиданно гулко, отдался эхом от дальних косогоров. Сначала ничего не происходило, Халлек слышал только удары собственного сердца. Дверь медленно отворилась.

Из тёмной глубокой прихожей качнулся тёплый желтоватый свет. К порогу вышла высокая женщина в длинном, до пола, старомодном красном платье. Пятисвечный поставец в правой руке освещал строгое, но одновременно мягкое и красивое лицо. Королева в изгнании, — почему-то подумал Халлек.

— Нечасто ко мне являются гости. Проходи, о коне позаботятся, — голос у неё был глубокий и бархатистый, — прошу в гостиную, сюда, — дама повела рукой, колыхнулся тяжёлый рукав. Халлек последовал за ней по короткому, шагов десять, коридору.

Большой, но уютный зал был отделан светлым деревом и тканью с едва различимыми зеленоватыми узорами. Вдоль стен, прерываясь только на окна, тянулись книжные полки, ростом до самого потолка, один угол целиком занимал стол с какими-то сложными стеклянными и металлическими приспособлениями. Рядом стоял ещё один стол, поменьше, из полированного горного ореха, и два кресла старинной работы.

— Присаживайся и рассказывай, с чем пришёл.

Хозяйка устроила на стол стеклянную бутыль, наскоро отёртую от пыли, и пару тяжёлых резных бокалов. Сама плюхнулась в кресло напротив, вытянула ноги. Подол платья соскользнул, открывая мягкие серые сапожки, расшитые бисером. Халлек чувствовал себя немного неуютно, ещё ни разу он не попадал в окружение настоящей роскоши, выдержанной как доброе вино.

— Госпожа, если ты Марита Удр, то у меня для тебя письмо, — выдохнул Халлек.

— Полагаю, сложно найти другую Мариту, живующую в Спящих Холмах. В замке, который и показывается-то не каждому.

Улыбнувшись, она открыла бутылку и налила немного в бокалы. Халлек хмыкнул, достал пакет.

— Раз так, вот.

Она вопросительно приподняла тонкие тёмные брови и протянула руку. Тонкие, точёные пальцы взяли письмо.

— Халлек, — называть своё полное имя он не стал, рассудив, что незачем его знать волшебнице с сомнительной репутацией.

— Ты северянин, верно? — перешла она на довольно старое, но ещё бытующее в Нордхейме наречие.

— Да.