Сказ о Халлеке Торсоне

— Это всё хорошо. Но ты же не делаешь всё это по доброте душевной. Мог запросто меня сдать в Сыскной Двор, за то происшествие? Мог. И в скором времени я украшал бы своей тушкой надвратную башню известного тебе места. И тем не менее… — он развёл руками, ожидая ответа.

Сахиль и Фарон переглянулись.

— А я тебе говорила. Молодой, но голова соображает.

— Это у них народное, — буркнул Фарон. — Чует моя за… моё сердце, наплачемся мы ещё с Нордхеймом, но надеюсь, не на моём веку. Прав ты кругом, прав. Надо думать, тебе уже известно о похищении леди Рийи?

— Известно.

— Ну вот, вы с Сахилью уже потрудились вместе, друг друга не поубиваете. Предлагаю тебе помочь нам в поисках, — Фарон скроил умильную оскаленную улыбочку и сложил пальцы домиком, — само собой, не бесплатно. И ещё одна причина.

Домик рассыпался, пальцы Фарона выбили замысловатый ритм на столешнице.

— Самая главная причина. Ты меня не раз удивлял вывертами своего мышления, и я очень надеюсь, что не разочаруешь и на этот раз.

Халлек посмотрел на потолок, будто на идеально ровных морёных досках можно было что-то прочитать.

— Куда ж я денусь, — пожал он плечами. Деваться и вправду было некуда. Либо сотрудничать с Четвёртым отделом, либо отправиться на корм воронам.

— Вот и хорошо. Сахиль, принеси наши выжимки по этому делу и пакет, оно всё в моей комнате на столе лежит.

— Всего-то? — хмыкнул Халлек, перебрав пальцами то, что Фарон назвал выжимками.

— Мы ведь не околоточные дознаватели. Это им чем больше воды в отчёт нальёшь, тем солиднее смотрится. А мы собрали все достоверные сведения и ррраз, — он сделал движение, как будто выкручивает полотенце.

— Понятно, — Халлек улыбнулся уголком рта и углубился в чтение. Несмотря на то, что грамоте он был обучен, местами пришлось продираться через незнакомые заковыристые словечки и спрашивать у Фарона, что означает то или иное выражение. Картинка вырисовывалась совершенно безрадостная. Рассказы свидетелей, нянек, дуэньи, свиты. Один лист из четырёх с обоих сторон был покрыт мнениями учёных и магов. Но что-то заставило Халлека ещё раз перечитать слова безымянного сотрудника Естественной кафедры.

«Перо золотого цвета: ость с оттенком красного сусасского золота, опушка и верх с оттенком красного тиниз-борского золота. Стержень бело-золотой, чистого оттенка. На свету можно заметить искрение по очертания опушки, в темноте перо испускает переливчатое золотистое сияние оттенков от зелёного старохенлитского золота до красного сусасского. Однако поверхности и предметы вокруг сие свечение не освещает. Перо не поддаётся огню, как естественному (использовалось пламя земляного газа с воздушным поддувом), так и магическому (использовалось „Дыхание бездны“)».

В памяти завертелась считалочка, известная всей нордхеймской мелкоте. Использовали её при игре в Феникса, заключавшейся в том, кто дальше перепрыгнет костёр. С каждым выбывающим игроком костёр растаскивали подлиннее.

Перо, перо, лети, перо,
Золотое, красное, ясное-ясное,
Лети в огонь, да не сгорай,
Кто будет Фениксом, нам отвечай!

Фарон вопросительно уставился на Халлека. Тот произнёс стишок вслух.

— Что это?

— Детская считалочка. А в Весталии её не знают?

— Я не слышал. Но Феникс — неподтверждённая легенда, пришедшая из ещё дохенлитских времён, — казначей пожал плечами.

— Можно найти самый старый список этой легенды?

— Разумеется. Только это потребует некоторого времени на поиск в архивах и доставку.

Два дня Халлек посвятил отъеданию и отсыпанию. А утром третьего, когда он разминался во внутреннем дворике, Сахиль позвала его со второго этажа:

— Доставили! Сейчас Фарон прибудет, я за ним уже послала.

Пока Халлек ополаскивался у колодца и обтирался, явился казначей.

— Сахиль, скажи собрать пожрать и будем смотреть что нам сбросили.

Она, вставшая раньше всех, и уже перекусившая, занялась чтением вслух, поглядывая на мужчин, уничтожающих еду.