Сказ о Халлеке Торсоне

— В глаза пока не видела, но по следам — кавéрна. Средненькая, локтей пяти в длину. Где-то вон там в леске за скалами у неё нора. Как раз и пещерки там могут быть. Хочешь помочь, что ли?

— Вдвоём всяко надёжнее. Мы с такими несколько раз сталкивались, покрупнее только. Ты уверена, что у неё нет выводка?

Сейда хмыкнула.

— А вот этого я не видела. Может есть, может нет. Ты прав, завтра вдвоём пойдём. Я у войта в пристройке обосновалась, там места хватит.

Возможность переночевать по-человечески после бултыхания в море обрадовала Халлека. Вещей у него с собой не осталось, а заработать несколько монет никогда не бывает лишним.

— Веди, — хмыкнул он. — А что это тебя за меч такой? Кривой какой-то.

Сейда коротко и звонко хохотнула.

— Ты что, не видел ни разу? Называется сабля. Вот ты вашими северными только рубить и колоть можешь, а ею — смотри.

Девица отошла в сторонку, к густому кустарнику, и странным скользящим движением полоснула, проведя клинком вдоль. На камешки и песок посыпались гладко срезанные веточки жёсткого прибрежного тальника. Они пошли дальше, к уже видимой тропе.

— Да, мечом так не сделаешь, — кивнул Халлек. — Но и ты панцирный доспех не рассечёшь.

— Ну и пусть. Я не собираюсь переть в лоб на какого-нибудь верзилу в полном доспехе. Не моё это дело.

Шагая вслед за Сейдой, Халлек легко улавливал её запах. Насыщенный, хищный, немного терпкий, совсем непохожий на домашние запахи нордхеймских девушек. Конечно, те вовсе не были неженками, и при случае легко могли насадить на кинжал излишне прилипчивого нахала, дать в лоб медведю-подростку или оттаскать забаловавшего индрика за хобот до поросячьего визга. Но вот в строю не ходили, и воевали, только когда приходилось отстаивать дом. Да и одевались по-другому. Однако, всё верно. Платье не для походной жизни.

Вскоре тропа привела их к небольшому поселению. Здесь не было даже тына, так, загорода из жердей. Больше для порядка. Коза не перескочит и то ладно. Намётанный глаз воина сосчитал рубленые домики, похожие на большие амбары, пристройки, сараи, прикинул расположение улиц.

— Вот. Деревня Малые Зазнобы. Не хихикай, кто ж виноват что так назвали. Я тут тоже по пути в Мон остановилась заночевать, да войт подкатился с просьбой. Никуда не тороплюсь, всё своё с собой, триста монет — сумма приличная. Завалим кавéрну, тебе сотню дам.

Халлек неопределённо повёл плечами. Сто стальных монет, чеканных кругляшей из нержавеющего сплава — средства не то чтобы большие, но на дороге не валяются.

— Сколько стоит отправить сообщение имперской почтой из Мона?

— Туда, к тебе? — Сейда обернулась и задумалась, явно что-то считая в уме. — Тридцать пять — пятьдесят, где-то. Точнее не скажу. Так, ну всё. Пришли.

Она кивнула какой-то тётке, семенившей по проулку рядом с покосившимся сарайчиком, со смешком шепнула Халлеку:

— Жена войта. Через десять минут вся деревня будет знать, что я притащила мужика.

— Ну, в некотором роде ты меня притащила, — скроил невинную ухмылку Халлек.

— Да ну тебя. Я за сегодня уже налазилась по скалам. Да и ты смотришься не ахти. И вообще, тебя сначала выстирать надо.

— Я же из моря вылез!

— Гм… — эльфиня дёрнула носиком. — Я собираюсь представить тебя войту. Так что лучше иди на пруд, он вон там, за рощей. А потом есть и спать.

— Слушай, я и не представляла, что ты такой торгаш, — восхищённо прошептала Сейда, когда они отошли от деревни. — Нагреть этого жмота ещё на полторы сотни, расписав ему выводок кавéрны…

— Каждый мужчина-нордхеймец может без ущерба для личной чести заниматься пятью «большими ремёслами»: воинским, кузнечным, торговым, жреческим и горнорудным. И на всякий случай нас с детства учат начаткам не только воинского и кузнечного искусства, но и трём остальным.

— Есть ещё и «малые ремёсла»?

— Да, их четыре. Это кораблестроение, строительство, книжное знание и лесное дело. Они тоже достойны любого мужчины, просто чуть менее почётны. Обычно ими занимаются те, кто уже не может воевать, ходить в море или служить наёмно. Но никто не мешает понемногу изучать и их.

— Тссс… — Сейда замерла точёной статуэткой. — Смотри…

Через тропинку шагов в двадцати от них перебиралась тварь. Тощее, голое, поджарое мосластое тело, передние лапы трёхпалые, с шипами-шпорами, задние почти двупалые. Таз сильно опущен, так как задние лапы короче. Мясистый хвост, похожий на длинную живую морковку. Голова с зубастой пастью прямо на трубчатом торце, глаз не видать. Халлек знал, что глаз как таковых у кавéрны нет — их заменяют четыре червеобразных усика-вибрисса. Одна пара, задняя, чутко улавливает колебания воздуха, а передняя, длинная, служит для исследования земли и предметов. Как есть пять локтей, не больше и не меньше. Постояв на тропинке и поводив толстой шеей-кишкой, каверна сдала задом на другую сторону и перетащила из кустов добычу — крупного кролика.

Халлек и Сейда стояли не дыша, прислушиваясь к треску сухих веточек. Звук удалялся как раз туда, где эльфиня предположила логово. То есть чуть выше скал, где в прибрежном лесу было много каменистых развалов с глубокими трещинами.