Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

— А почему я должна…

— Потому что я тебя об этом прошу. Пока именно прошу.

— Если я скажу, что знаю об этом, потому что я из другого мира…

— Очередной Исток? — скривился Геральт. — Во расплодилось-то вас… А Эредин-то, дурак, не знает. И, кстати, твоя иномировая сущность никак не объясняет твоей осведомленности. Если только…

— Если что? — насторожилась Охренэль, так как ей не понравился ни тон ведьмака, ни его враз изменившееся выражение лица.

— Если только я не поспешил записать Эредина в дураки.

— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Я не знаю, кто такой Эредин. И знать не хочу. Мне нужен только Йорвет.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что! И вообще, почему это ты задаешь мне вопросы? На самом деле это я должна тебя расспрашивать, а ты должен мне все объяснять, рассказывать и учить обращаться с оружием.

За столом возникла пауза, в течение которой Геральт осмыслял услышанное.

— Чё, правда блажная или все-таки прикидываешься? — спросил наконец ведьмак.

— А ты всегда такой подозрительный? — ответила вопросом на вопрос Охренэль.

— Да.

— А почему?

— Ну хорошо, — вздохнул ведьмак, видя, что беседа зашла в очередной тупик. — Положим, обо мне ты могла слышать от Лютика. Дамочки, вроде тебя, падки на его баллады, а он, в свою очередь, падок на вас.

— Терпеть не могу Лютика, — заявила Охренэль, обиженная более всего на то, что Геральт, во-первых, посчитал ее просто обычной и одной из многих, а во-вторых, причислил ее к любительницам сахарно-сопливой поэзии. Это Разрушительницу-то миров — в любители любовной лирики!

— Ну, уже что-то, — удовлетворенно кивнул ведьмак.

— Да! Он сладкий, как патока, противный, трусливый и слабак!

— Обычно о барде так говорят его брошенные любовницы, — продолжал развивать свои теории Геральт.

— Я — не его любовница. Я его вообще никогда не видела, чтоб ты знал!

— А Роше?

— Тоже! И Йорвета! Да я и тебя в первый раз в жизни вижу. Я и подумать не могла, что ты окажешься такой противный и занудный!

— Ну да. Веселым и милым меня точно никто не называл, — не стал спорить Геральт. — Знаешь, я пожалуй, избавлю тебя от своего общества и больше не буду тебя ни о чем расспрашивать, только объясни мне еще одну вещь, зачем тебе нужен Йорвет, если ты его даже никогда не видела?

— Нет, подожди, то есть как это ты меня избавишь? — оторопела Охренэль. — Ты же должен отвести меня к Йорвету и познакомить меня с ним.

— Да-да, я помню, что еще должен тебе что-то рассказать, показать… Однако список моих долгов тебе растет от минуты к минуте.

— Для других же ты это делал.

— Ты не моя женщина, ты не мое Предназначение, ты не принадлежишь к числу моих друзей, я ничего тебе не обещал и ничего тебе не должен.

Охренэль молчала, ошарашенно глядя на ведьмака и с ужасом понимая, что разговор окончен, он сейчас встанет и уйдет, а она… Что делать ей?

— Подожди, я тебе заплачу! — попробовала заинтересовать ведьмака Охренэль, забыв в порыве отчаяния, что денег у нее нет и платить ведьмаку, даже если он и согласится, ей нечем.

— Прости. Я ничем не могу тебе помочь.

— Ваш заказ, — крах девичьих надежд отсрочил корчмарь, появившийся у их стола с двумя (все-таки двумя!) чашками, в которых исходила ароматным паром тушеная свинина с картошкой.

Проголодавшаяся Охренэль жадно набросилась на еду, даже забыв на время о том, что отказ Геральта очень осложнит ей жизнь, которая и так складывалась далеко не радужно. Некоторое время за столом царила тишина, нарушаемая лишь стуком ложек. Утолив острый голод, Охренэль решила попробовать повторно воззвать к совести и человеколюбию Геральта, сочтя, что раз он ее все-таки накормил, то это хороший знак, и успех нужно попытаться развить.

— Так как насчет Йорвета? — осторожно спросила она.

— По-моему, мы это уже обсудили, — буркнул Геральт, не отрываясь от еды.

— Я же сказала, что могу заплатить.

— А я сказал, что меня это не интересует.

— Ты не можешь меня здесь бросить! — обличающе воскликнула Охренэль.

— Почему это не могу? — удивился ведьмак. — Нет, если ты назовешь хоть одну действительно стоящую причину, по которой я должен выполнить твою просьбу, я, конечно, изменю свое мнение. Но пока я слышу лишь бред сумасшедшего. Потому что на шпионку Эредина, как и на шпионку Радовида или Эмгыра ты и вправду не тянешь.

— Ну-у, — Охренэль задумалась. Все снова шло не по плану. Этот странный Геральт почему-то упорно не хотел признавать желание Охренэль приоритетным и обязательным для исполнения. Вместо того, чтобы бросить все свои дела, бежать и выполнять, он нахально требовал от нее обоснуя. К такому повороту событий Охренэль оказалась не готова. — Ну вот, я так и знала, — прошипела она в сердцах, — сначала всякие некоторые выдумают то, чего не может быть, а я теперь выкручивайся. Вот реально как, скажите на милость, можно хоть что-то объяснить этому упертому ведьмаку?

— И часто ты сама с собой вот так… беседуешь? — поинтересовался Геральт, который, конечно же, все слышал (про его сверхчуткий ведьмачий слух Охренэль в смятении чувств совсем забыла).