Сказ о Владе-Вороне (СИ)

— Ну, не мне так не мне, — покладисто ответила Моревна. — Я даже спорить с этим не буду. А стать у птицы твоей не богатырская, но и не хилая совсем. Высок, строен, глянет — дух захватит. Пожалуй, я даже могу тебя понять. Лишаться такого обидно: многое сумел бы обученный правильно. Жаль, не судьба.

Хотел Кощей ей ответить, да только вдруг холодно ему стало так, словно из застенков душных переместился он в край снегов вечных, в самую лютую бурю. Перед глазами все закружилось-завертелось, а затем исчезло, будто и не было.

— …Ну наконец-то, — проронил над ним чей-то родной и с детства знакомый голос. — Я уж боялась, не выхожу. Открой глаза, сокол мой ясный.

Глава 8

Влад вздохнул и повиновался. Голова закружилась, но это удалось перетерпеть. Яга чашу к губам его поднесла, велела выпить. Вкуса он даже не ощутил.

— Сколько я провалялся? — спросил Влад, совладав со слабостью.

— Лучше тебе о том не знать, — сказала Яга. — Будь ты в Яви, все сроки хоронить вышли бы и даже поминать.

— Плохо… — прошептал Влад. — Снова я время потерял.

— Цыц! — прикрикнула на него Яга. — Опять за старое?! Пока не выздоровеешь окончательно — не только на ноги поднимешься, но и всю силу себе вернешь и даже сверх поднакопишь, — не заикайся о Кощее. Иначе съем и на косточках покатаюсь! — и зубом железным цокнула для устрашения. Но Влад даже не подумал встревожиться, пусть и уяснил: вовсе не похожа Яга на прежнюю его нянюшку, более сурова, утешать и заговоры читать над разбитыми в кровь коленками не будет. — Некуда тебе спешить покуда, и так на грани жизни и смерти находишься во всех возможных смыслах.

Хотел Влад возразить, однако вспомнил бредовые видения и умолк, не начавши. И пусть болело сердце за Кощея, понял он, что лишь хуже сделает, если помчится к Моревне сломя голову.

— Хорошо, нянюшка, — произнес Влад покладисто. — Только прошу, поставь ты меня на ноги поскорее. Нехорошо там. Очень.

Яга нахмурилась и спросила:

— Так вот где ты летал все это время?

— Не знаю, — ответил он честно. — Я не готов ни рассказывать об увиденном, ни мысль допустить, будто все правда. Одно скажу: если я Кощея не освобожу, никто этого не сделает. Никакой Иван-царевич не спустится в подвал и замков не отопрет. Не позволит Моревна такому случиться ни через год, ни через семь лет, ни через тысячу, поскольку хочет она не просто потешиться и силы из Кощея вытянуть, а с ума его свести.

Яга отстранилась, нахмурилась.

— Воля у него стальная. Сложно сотворить подобное, — заметила спустя некоторое время.

— Но не невозможно, — возразил Влад. — Вода камень точит. Я верю в него, знаю, что не сдастся скоро, но… страшно это, когда неоткуда ждать спасения. Даже ему. Если надежды нет, то и ничего не будет.

— Упрямство по-любому останется. Оно еще раньше Кощея на свет появилось, — ответила Яга и внезапно вздрогнула. — Погоди. Моревна сказала, будто нет тебя больше на свете? Ему сказала? И он… поверил?

— Не знаю, — признался Влад, — но поторопиться нам следует обязательно. И придумать, как мне так в чертоги Моревны пробраться, чтобы не порушить все окончательно, а себя и Кощея не погубить безвозвратно. Проникнуть ведь — одно, а выйти, да еще на руках с человеком измученным, — совсем другое. Я, даже если очень захочу, не унесу его в вороновом обличье.

— Не человеком, а Кощеем, — напомнила Яга, глядя на него внимательно. — Он не как ты.

— А мне безразлично.

Долго смотрела на него Яга, что-то прикидывая, наконец пообещала:

— Подумаем. А покуда отдыхай. Тебе это необходимо. И не тревожься пока ни о чем. Моревна тебя в избушке моей не учует, а Кощей не такой дурак, чтобы верить ее слову. Если не сердце в груди подскажет, что жив ты, то умом-разумом дойдет.

…Влад сидел у окна. Просто сидел. И вовсе он не хмурился, наблюдая за крупным дымчато-серым котищем, прогуливавшимся по забору: туда-сюда и обратно, словно дозорный. В общем-то, так и было — кот охранял. Как и гуси-лебеди, якобы пасущиеся возле ворот, и пернатый тезка, осматривающий окрестности из поднебесья. Именно он, кстати, и убедил Влада в необходимости сидеть в избе Яги безвылазно. По крайней мере, пока окончательно не восстановятся силы и не заживет крыло… то есть плечо. Ворон дважды едва избежал смерти, а на третий то ли тварь, похитившая Кощея, то ли кто-то из ее слуг разглядели в нем самую обыкновенную птицу, а вовсе не оборотня. С тех пор ворон летал спокойно и свободно, но Владу проще от этого не становилось.