Сказ о Владе-Вороне

Хотел Влад ее за загривок схватить, да не успел — сжал воздух. Лисица к кромке воды шмыгнула, отпустила волос, а тот возьми и удлинись: протянулся от берега до берега, чернота алым светом озарилась.

— Докажи… — бросила она напоследок, и рыжие глаза блеснули зеленью болотной.

Ступила Ки-цу-нэ на волосяной мост и исчезла; Волк и Баюн, одновременно к ней кинувшиеся, друг с другом столкнулись. Подбежал Влад к воде — запылала тонкая ниточка, берега связывающая, синим пламенем.

— Врешь, не выйдет! — выкрикнул он и прыгнул в небо, да только не подхватил ветер. Грянулся Влад оземь.

— Было бы так просто, никто защиту бы и не пробуждал, — молвил Змей Горыныч. — Взлететь ты не сможешь. Я, к слову, тоже, — и, чуть поразмыслив, добавил: — Пока.

— Обойдем? — робко предложил Баюн, пожалуй впервые действительно показавшийся обыкновенным мальчишкой.

— Ни обойти, ни перелететь, ни объехать, — проговорил Змей Горыныч. — Грань не простая, сил она колдунов лишает, и нас — в том числе.

— А как же быть?.. — спросил Влад, ушибленное плечо потирая.

— Только перейти, — Волк скалился по-прежнему и клал уши, шерсть дыбом стояла.

— Как, если наши силы здесь не действуют?! — Влад обернулся к воде: почудилось, прошла по ней рябь, потусторонним дуновением повеяло, да только не тем, к которому он привык, — чем-то тяжким и леденящим кровь.

— Не кричи!.. — прошипел Змей Горыныч. — Не буди лихо.

— Куда уж дальше?..

— А туда, что у каждой границы хранитель имеется.

Влад, сощурившись, смотрел на воду. Снова рябь по ней прошла, а в центре черной заводи забурлило, запузырилось, водяной столб ввысь ударил, и вновь стихло все.

— Ох, не нравится мне это, — прорычал Волк и со всей силы ударил Влада в бок, от воды отбрасывая. — Не смей смотреть, учует!

— Как нам быть, Змей Горыныч? — Влад упал навзничь, но почти этого не заметил, тотчас на локте приподнялся. — Коли силы нет…

— То иным брать надобно, — бросила левая голова.

— Глупый, — сказала правая.

— Там, где чаровство спит, силу имеет только тот, кто обычно бессилен, — ответила средняя.

— Человек, — мурлыкнул Баюн.

— Человек, — подтвердил Змей Горыныч.

— Человек? — удивился Влад.

— Только человек, — вздохнул Волк, — способен отыскать Алатырь-камень, а в нем вырастить папоротников цвет.

— Но…

— Сила папоротника все затворы откроет, тайное обратит явным, приведет туда, куда сердце велит, — промурлыкал Баюн. — Из нас только вы двое — люди по рождению. Вам и искать. Волк?

— Защищу, только… — договорить он не успел. Забурлила, заплескала вода мертвая, пузыри по всей глади пошли, и из ряски и самой гибельной трясины поднялась костлявая голова чудища. Кости черепа бледным зеленым светом светились. В пустых глазницах ядовито-зеленое пламя горело.

— Эка его… — потрясенно прошептал Волк, когда костяной дракон распростер над водой рваные крылья. — И что дальше?

— Задержу, — пообещал Змей Горыныч.

Чудо-юдо костяное аккурат к их берегу развернулось. Медленно оно передвигалось, но сбежать от него нельзя было даже надеяться. Оно вело носом, и колдовское пламя в пустых глазницах разгоралось все ярче.

— Не гляди ты в них! Бросится! — Змей Горыныч двинул правым крылом, концом его снова Влада на землю сшибая. Тот выругался, заморгал и замотал головой, глянул назад и остолбенел.

— Смотрите…

Среди черных стволов корявых, скрюченных и мхом поросших будто звезда сияла, с неба упавшая.

— Ничего не вижу. Где? — спросила правая голова Змея Горыныча, обернувшись в ту же сторону.

— Только людям виден папоротник-цвет, — ответила срединная.

Змей Горыныч поднялся во весь рост, крылья распахнул, сразу вдвое больше показавшись.

— Ну… — начал он.

— Погоди, — перебил его Баюн. — Успеешь еще с тварью, из пустоты явившейся, силушкой помериться, дай я ей вначале сказку расскажу да песенку намурлычу, — с этими словами оборотился кот сизым туманом, над водой перелетел да уселся на корягу, ближайшую к чудищу. — Поторопитесь там.

— Как же… — попытался перечить Влад.

— Да что ты раскаркался?! — разозлился на него Волк.

— За цветком папоротника, живо! — рявкнул Змей Горыныч, и ноги сами понесли Влада к свету, за стволами видневшемуся. — Помоги ему, Серый.

То, что несется сломя голову, ни ног, ни земли не чувствуя, осознал Влад минут через девять. Чудилось, распростерлись за плечами крылья, да только бежал он в облике человеческом. Рядом серой тенью Волк скакал, высоко коряги и лежалые стволы перепрыгивая. Иногда слышались вопли, от которых принималось колоть кончики пальцев, словно при обморожении.

— Беги-беги, парень, — приговаривал Волк. — Ни на что не отвлекайся. Ты меня ведешь, а тебя — папоротник-цвет. Спеши, Вран.

С высоты упала на них сова с криком отнюдь не совиным — потусторонним воем и визгом, но Волк начеку был: ухватил тварь нездешнюю, перепрыгнув через голову Влада.

— Спеши-спеши, беги-беги, Вран, — уговаривал он. — Уж от этих я тебя защищу, не упусти свет Алатыря-камня!

Вот так и бежали, а над ними в синей бездне ночной сияла полная луна — огромная, как никогда раньше.

— Беги-беги, Вещий. Отыщешь папоротник-цвет — наконец себя обретешь. Сложно ведь жить на два тела.