Сказ про крепкого духом, святого старца Канарея Запойника и недоброй памяти богатыря русского Злыню Степаныча.(СИ)

СКАЗ ПРО КРЕПКОГО ДУХОМ, СВЯТОГО СТАРЦА КАНАРЕЯ ЗАПОЙНИКА И НЕДОБРОЙ ПАМЯТИ БОГАТЫРЯ РУССКОГО ЗЛЫНЮ СТЕПАНЫЧА.

Так давно это было, что даже самые древние старухи (которые, как известно живут дольше стариков) не помнят ныне как отроду нарекли батюшка с матушкой того, кого теперь все знают как Злыню Степаныча. Поговаривают, что он и сам того не ведал, потому - осиротел рано, а кто поручь с ним жил, так и кликали уважительно - Степаныч, поелику стать богатырская в нем сызмальства видна была. То с бычком затеет побороться, да и загубит бычка. Насмерть. То на крышу к кому залезет, да и смахнет оселок стоевой, тут тебе и крыша с избы долой. То, бывало, сломит на опушке елку невеликую и ну девок по деревне гонять, нравились ему девки, стало быть. Но серьезных проказ за ним не водилось и все считали его парнем добрым. Хоть на голову и туговатым.

А вот поди ж ты, случилась с ним история, посля которой, как прозвали его Злыней, так он с тем прозвищем всю жизнь и прожил.

В то лето сильно расшалились на всходном порубежье хармудары-кочевники, старые люди заговорили: "По всему - к великой сече дело идет". Забороняют землю родную все мужики плечь оплечь, а вот готовятся к делу ратному порознь. Каждый на свое разумение. Кто меч точит, а кто об жену кулаки чешет (чтоб мужа ждала верно и любила пуще); один кольчугу дедову ладит, другой - детенка супружнице (тоже и у бабы дело будет, как муж на войну пойдет). Ну, а наш отрок благонравный задумал благословение святого человека получить.

В те поры всем была земля наша богата: зверья, рыбы, птицы - несчитано; грибов, ягод - неизглагольно; и пшеница родила, и бабы, что ни год. Вот и святых было не мене, чем на Небесах. В каждой рощице старец-отшельник сидел, а ежли бор побольше, так и три зараз; а по деревням - великое множество юродивых, коих соседи отнюдь не хулили, но почитали весьма. Даже в Глухих Пердунах, крохотной деревушке, где произрастал Степаныч, был свой "божий человек", Митрошка. Правда, Господь его отметил не отродясь, а позже, когда они с кумом Егором сруб на новую баню срубили, да и обмывать стали. Митрошка за второй четвертью пошел, а Егор по верхам инструмент прибрать решил. Тут-то Вседержитель его руку и направил, смахнул он сверху топор, а тот прямехонько Митрошке обухом в лоб. Великой святости человеком стал Митрофан едва в себя пришел. Очень вся деревня за него гордилась, а Егорка больше всех. Только баба Митрошкина сильно на Егора серчала, хотя чего дуре надо ? Топор-то кроме как в лоб, никуда больше не попал и ниже шеи Митрошка справным мужиком остался. Может потому и не стал у него благословения Степаныч просить, ведь в голове-то у Митрошки благость, а в руках сила немалая и благостная Митрошкина голова с его же греховными руками не больно-то сообщалась. Сунешься к нему за благословением, а он, в великой милости своей, сделает тебя святым каким-нибудь поленом подручным. Оно-то, конечно, хорошо, но уж больно Степанычу хотелось в первый раз на войну сходить. Так что решил отрок просить благословения у кого-либо из старцев-отшельников, коих плоть, вследствие аскезы превесьма умерщвлена, как он слыхал.

А раз так, чего ж долго думать, ненароком весь набег продумаешь, вернутся соседские мужики, станут пить-гулять да подвигами похваляться, а ты сиди себе за печкой и нишкни, раз задумчивый такой. А то и не нальют еще по злобе, тогда и вовсе горе, хоть утопись. Известное дело, краше нет во всей войне, как опосля нее, матушки, винопийство.