Сказание о директоре Прончатове

Овдовев в годы войны, Капитолина Алексеевна Домажева много лет жила одиноко, выращивала сыновей Пашку и Володьку, но, когда старший сын окончил лесотехнический техникум, а младший поступил в него, на новогодней вечеринке познакомилась с новым неженатым бухгалтером Тагарской сплавной конторы, которого устроители вечеринки без умысла посадили рядом с Капитолиной Алексеевной. Капитолине Алексеевне в ту пору было чуть больше сорока, преподавала она спокойный предмет – географию, и самый понимающий мужчина в поселке, директор сплавконторы Олег Олегович Прончатов о ней однажды сказал: «Вы только посмотрите, какая у нее теплая кожа, какого оттенка белки глаз! Не понимаю, куда глядит народ!»

Действительно, к сорока годам Капитолина Алексеевна взяла моду носить на голове русский пробор, волосы на затылке вязала в тяжелый пук; в нежном горле Капитолины Алексеевны залегало низкое контральто, и, когда она рассказывала своим ученикам о скалистых Кордильерах, старик директор, если ему случалось проходить мимо класса, шептал себе под нос: «Теперь таких женщин нет!»

На новогодней вечеринке Капитолина Алексеевна смеялась грудным смехом, выпив целых три бокала шампанского, смотрела на бухгалтера Александра Прокопьевича лукаво. Говорили они сначала о январской погоде, потом о трудностях бухгалтерского учета, а кончили тем, что, всемерно поощряемый Капитолиной Алексеевной, бухгалтер наконец решился проводить ее. Новый год, имея три часа жизни, сиял над Тагаром луной, окруженной радужными морозными кругами, скрипучие шаги Капитолины Алексеевны и Александра Прокопьевича разносились по всему поселку, и ей казалось, что лунный свет и шампанское пронизывают ее насквозь через серую беличью шубку, она не идет, а парит над блестящим снегом. В пальто с широкими плечами Александр Прокопьевич оказался на голову выше Капитолины Алексеевны, хотя за столом ей казалось, что он ниже ее; сутулость бухгалтера отчего-то пропала, и он шел рядом мужественным шагом.

– В конторе надо ставить наново весь бухгалтерский учет, – серьезно говорил он. – Олег Олегович Прончатов для этого меня облек чрезвычайной властью… Если бы вы знали, Капитолина Алексеевна, какой это умный, энергичный человек!

У калитки ее дома Александр Прокопьевич опять смутился, перестал глядеть ей в лицо, и от этого Капитолина Алексеевна пришла в такой восторг, что засмеялась низким голосом и внезапно непреодолимо захотела спать. Не стесняясь Александра Прокопьевича, она сладко зевнула, потянулась и сказала, глядя ему прямо в глаза:

– Спасибо вам, голубчик! Спокойной ночи! Приходите завтра, я сделаю блины.

На следующий день Александр Прокопьевич пришел часа в два пополудни и, так как день был нерабочий, просидел до восьми вечера. Ему понравилась ее просторная квартира, большое впечатление на него произвела сожительница-домработница Варвара, с которой Капитолина Алексеевна обращалась как с подругой, а от блинов, испеченных самой Капитолиной Алексеевной, он пришел в восторг.

– Супруга у меня умерла, – рассказывал он. – Я, Капитолина Алексеевна, все принимаю очень близко к сердцу. Мне кажется, что у вас такой же нервический характер.

В уютной столовой пахло блинами и духами «Красная Москва», Варвара ради праздника принарядилась в крепдешиновое платье, и весь вечер в уголках ее глаз Капитолина Алексеевна видела крохотные слезинки: Варвара была счастлива за Капитолину Алексеевну. Встретившись с ней на кухне, куда обе пошли за блинами, она прошептала с дрожью в голосе: «Капа, я чувствую, что это тот, кто тебе нужен. Тут твоя судьба, Капа!»

Действительно, все в поселке сходились на том, что Александр Прокопьевич – судьба Капитолины Алексеевны, но быстро пролетел январь, был на исходе февраль, а Александр Прокопьевич не делал предложения. Когда же она сама нарочно заводила разговор с намеками, он отводил глаза, краснел, как мальчишка, и говорил:

– Дело идет к тому, Капитолина Алексеевна, что за март меня премируют месячным окладом. Ну, это к лучшему: мне в ближайшее время деньги будут очень нужны!

Это он определенно намекал на женитьбу, но и в марте, когда за окном спальни Капитолины Алексеевны стало ласково пригревать солнце, предложения опять-таки не сделал, хотя уж весь Тагар переживал за учительницу географии, и ходили слухи, что директор Прончатов кому-то сказал: «Тагарский вариант чеховского „Человека в футляре“. А работник, понимаете ли, он хороший!» Капитолине Алексеевне было очень трудно, но сожительница Варвара ее успокаивала:

– Он не какой-нибудь там тебе прыщ! Ему за все подумать надо! У тебя сыновья… А вдруг Володька и Пашка начнут с ним сражаться? Нет, Капа, он человек приличный, в нем твоя судьба!

Капитолина Алексеевна терпеливо ждала. Она потеряла всяческую надежду только тогда, когда на Первомай бухгалтер не сделал предложения, хотя принес охапку подснежников, нежно поцеловав ей руку, смотрел в глаза преданно, как верный пес. Он, конечно, заметил бледность ее всегда смуглых щек, увидел бессонные круги под глазами и с испугом спросил:

– Вы не больны, Капитолина Алексеевна?