Сказание о двух мирах 3: Восхождение (СИ)

Спрыгнув с Несущего Бурю, верховный правитель Высоких Земель без лишних фраз поставил ногу на первую ступеньку и начал восхождение. Часть военных советников осталась организовывать оборону, другая же часть (элита Мифрилового Пакта) отправилась за ним. С пулеметом на плече, в шипастом одеянии сектантов, первым за Келтером шел Холнар, затем несколько аристократов, принявших новую веру, и пять десятков воинов из Стражей Земель.

В сиреневом свете, который с каждой секундой усиливался, черные доспехи Келтера Каморана начали светиться по-особенному. Теперь они сверкали подобно звездному небу, озаряя всех своим великолепием. Воистину, сейчас он напоминал полубога! Даже обычно скрывающий свои эмоции Холнар по достоинству оценил все величие главы дома Каморанов.

- Верховный правитель Келтер! – из-за спины Холнара раздался голос одного из советников. – Мы не может дальше идти…

В отряд для тайного проникновения на Гору Скорби набирали только самых лучших и умелых бойцов, имевших за плечами богатый диверсионный опыт. Естественно, в него вошли: Сиддон, Натира, Моргор, теневой монах, с десяток представителей гильдии воинов и магов, эльфийские лучники, несколько оставшихся в живых молчаливых сестер…, ну и Галатар, куда же без него. Фер, Мей и Дайс тоже отправились с отрядом. Правда, в самом восхождении принимать участия они, естественно, не будут; их задача вместе с группой прикрытия следить за тропой, и в случае появления у подножия горы врагов, подать сигнал об их приближении.

- Смотри! – Сиддон немного замедлил лошадь, чтобы поравняться с Галатаром, - Там на горизонте, видишь?

Полуэльфу даже не нужно было прищуривать глаза, чтобы увидеть огромную серую массу, появившуюся из-за холма. Это было войско повстанцев, мчавшееся на всех порах к Горе Скорби.

- Многие из них идут на свой последний бой. И они погибнут за то, что считают правильным.

- Может, это уже и не имеет значение, что правильно, а что нет. Ракеты Нижнего Мира всех уровняют. – Про возможную атаку из Мира Прогресса Гал сообщил только Сиддону. Тот после долгих раздумий тот посоветовал ему об этом больше никому не рассказывать; ни к чему создавать лишнюю панику.

- Смотрю ты совсем философом стал, голова не жмет?

- Скажете тоже, учитель. Иногда мне наоборот кажется, что я ничего в этой жизни не соображаю. Взять хотя бы Фелинию; до сих пор не могу понять, как она могла отказаться за один миг от своей великой идеи и с такой легкостью перейти на другую сторону.

- С легкостью ли? Нет, мой мальчик, все это дается далеко не с легкостью. Просто жажда жизни способна перемолоть даже самую великую идею. Поверь, я видел, как ломались даже закаленные в боях воины, чего уж говорить о жалкой бабе, привыкшей просыпаться на пуховой перине.

- Но ведь есть же и те, кто идет до конца?

- Есть… и их не так мало, как кажется. Вот, к примеру, посмотри налево.

Гал повернул голову и увидел дремлющую в седле Натиру. Лучница в последнее время стала засыпать гораздо лучше, но кошмары все еще еще иногда донимали.

- Помнишь ее на суде в Белом Городе? То-то же! Но сейчас она вряд из-за страха за свою жизнь бросится в объятия Мифрилового Пакта. Поверь, только обстоятельства могут выковать из нас крепкую сталь, правда, к сожалению, многие в процессе ковки ломаются.

- Ну вот, а говорите, что я стал философом! Куда мне до вас!

- Эх, я просто постарел, вот и, Эллестра меня дери, несу всякую ахинею.

- Хех, иногда мне кажется, что я тоже за эти два года сам превратился в старика.

- Попридержи лошадей, сосунок. До старого пердуна тебе еще добрых полвека, но ты здорово повзрослел в некоторых вопросах, это да.

Миновав равнину, отряд повернул в небольшой лесок, где после часа скитаний наконец-то уперся с небольшую горную гряду. Казалось, они зашли в тупик, но Фелиния, ловко соскочив с лошади, принялась водить руками по одному из неприметных валунов. Через несколько секунд раздался щелчок, и валун откатился в сторону, как колесо, обнажив перед всеми спрятанную пещеру. Галатар сразу приметил знакомую архитектуру: «Еще одна копия пещер из парка Города Огней и леса Тысячи Елей».